байковое

[Fucking_Renegade]

не знаю, чего я ждала так долго (экспектейшнс: эпичное подведение итогов, реалити: чуть не пропустила момент завершения)

итак
я была в самой лучшей команде - команде Бэкки - с настолько крутыми и великим людьми, что чуть не слиняла поджав хвост после первого "командного собрания"
очень боялась облажаться, поэтому взяла на себя самый минимум - один перевод
результат превзошел все мои ожидания: перевод замечательного текста с непростым и очень интересным пейрингом не только увидел свет, но и заработал весьма достойные оценки и благосклонные отзывы
кроме того, он еще получил аж две "Оливковые ветви". (кто меня знает, поймет - я не хвастаюсь, я действительно была и до сих пор нахожусь в шоке)

Название: Мост
Автор: thunder_nari
Переводчик: Fucking_Renegade
Беты: Сайфо, Стася
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/264200?view_adult=tru...
Разрешение на перевод: получено
Дисклеймер: Все в моей голове
Пейринг: Ник/Джимми
Рейтинг: R
Жанр: ангст, херт-комфорт
Размер: ~10500 (оригинал)
Примечание: AU после 5.22
Перевод выполнен на "День пациента"

Благодарность за баннер -  Джей


арт "Мост, который нужно перейти" в исполнении прекрасной  Saindra из команды Сэма
исходный пост с дискламером

и стихотворение к нему. так нравится, что приведу его здесь:
"Пустым сосудам, брошенным на пол
в угаре войн земных и ангельских застолий,
не суждено наполниться вином,
а лишь виной, замешанной на боли.

Им суждено по заводям смиренья,
Проплыть, по лаве злости проползти,
Сплетеньем рук принять у края тихого ущелья:
Они - тот мост, который нужно перейти".


Драббл "Звонок" от команды Кастиэля


(текст самого "Моста" далее в комментариях)

@темы: фестовое, фики, Supernatural

Comments

[Fucking_Renegade]

Часть первая

Джимми снова заснул перед телевизором.
Спина затекла, на экране – реклама какой-то чудесной сетки для двери. Работает на магнитах. Джимми смотрит на нее пустым взглядом, он убежден, что от насекомых сетка убережет, – но только не от демонов или монстров. Или чокнутых охотников.
Вполне возможно, у него развивается агорафобия, но, как и многие другие мысли, эта не беспокоит его так, как должна бы.
Порой Джимми ждет, что Кастиэль просто заскочит в него обратно, – это оправдание для того, чтобы сидеть дома. Не искать работу, не встречаться с друзьями или соседями. Как будто эти четыре стены могут остановить ангела. Он даже нашел мясника – ведь кровь ягненка останавливала их, верно? Амелия заставила смыть ее с дверного косяка.
Амелия перестала будить его, чтобы он шел в постель. Поначалу между ними снова все было хорошо – это как быть с кем-то в первый раз, переживать все по новой. Какое-то время они были счастливы или близки к тому, но потом новизна стала изнашиваться. Джимми стал задумываться «что же дальше?», а Амелия начала задаваться вопросом «когда ты уйдешь на этот раз?»
– Я не хочу уходить. Но как, по–твоему, мне с этим справиться, Эймс? – спрашивал он с отчаянием. У него под ногтями была кровь ягненка, красная, она плавала в мыльной воде в ведре у его ног.
– Тебе с самого начала не стоило говорить «да», – ответила она со смиренным вздохом. Так или иначе, она знала, что его мысли были далеки от ее собственных.
Теперь его мысли были далеки вообще от чего бы то ни было, часто он бессмысленно смотрел в пустоту, пока не засыпал. Амелия перестала звать его в постель много дней назад.
Джимми все понимает. Какая-то часть Амелии, с каждым днем набирающая силу, винит его в том, что с ней произошло. Из-за него Амелия знает о мире теней и знает, каково это, когда одна из этих теней завладевает тобой. Из-за него Амелия знает, каково это – смотреть, как муж исчезает на твоих глазах второй раз.
Из-за Джимми их дочь знает, каково ощущать пустоту на месте ангела и каково это – собственными руками убить когда-то невинного человека.
Когда Джимми все так же лежит в кресле, а по телевизору начинают рекламировать чудесные бюстгальтеры, именно Клэр говорит ему:
– Что-то происходит в соседнем доме.
Джимми отрывает пустой взгляд от рекламы и смотрит на дочь, пытается собраться с мыслями. Слишком долго мысли были ему ни к чему.
– Что?
– Где жил Роджер.
Несколько недель назад новая семья въехала в давно пустующий дом. Джимми вспоминает, что видел фургон компании по перевозкам и слышал громкий лай колли. Ему не нужно спрашивать, чтобы понять: под «чем-то» она имеет в виду «монстра».
– С чего ты взяла? – спрашивает он, садясь наконец прямо и разминая затекшую шею.
Клэр, его малышка, пожимает плечами и смотрит на Джимми с чем-то вроде жалости.
– Увидеть легко, если смотреть.
Звучит это так, будто она говорит ему разуть глаза, и Джимми смотрит на нее пустым взглядом. В тот же вечер он идет проверить, и Клэр оказывается права. Он стоит на тротуаре под уличным фонарем. В доме тихо, новая семья спит, как следовало бы Джимми. «Амелия будет волноваться», – думает он, только вот Амелия настолько привыкла к его отсутствию, что вряд ли заметит.
В одном из окон мигает свет, в воздухе потрескивает электричество, отчего волоски на руках Джимми встают дыбом. Призрак? Джимми концентрируется, и по коже начинает ползти ощущение чьего-то присутствия. Он не может понять, почему не замечал этого раньше.
Джимми пытается не обращать внимания, но теперь, когда он знает, что в том доме рядом с ним что-то живет, он чувствует его присутствие постоянно. Джимми догадывается, кто это. Тот, с кем он не хотел бы встретиться лицом к лицу. Он не обращает внимания, пока кто-то не умирает.
Приезжает скорая и увозит тело. Семья продолжает жить как раньше, по крайней мере, некоторое время. С комом в горле Джимми наблюдает за ними из окна кухни, он знает – Клэр хочет, чтобы он сходил туда. Она сказала ему смотреть. Открой глаза, Джимми, в мире есть многое, к чему ты больше не можешь оставаться слеп. Джимми твердит себе это, делает глубокий вдох и проникает в дом, когда тот пуст.
Он влезает в окно с заднего двора, и его тут же обдает леденящим потоком воздуха, превращающим дыхание в пар. Секундой позже Роджер предстает перед Джимми. Ярко-красная рана перечеркивает горло.
– Я видел, как оно пришло в мой дом, – говорит Роджер, и Джимми слушает, страх бьется на задворках сознания. – Я видел, как оно убило мою жену. Я убил ее. Оно было внутри меня, словно деготь.
У Джимми плывет перед глазами от неподдельных мучений в голосе Роджера.
– Прости. Я привел их, это моя вина, – шепчет Джимми.
– Я никого больше не пущу в этот дом.
Роджер отбрасывает Джимми назад с такой силой, что тот вылетает в окно. Осколки стекла впиваются в него, но Джимми этого почти не чувствует. Он бежит, оглядываясь через плечо, сердце колотится, но Роджер не преследует его. Ему кажется, что он видит в разбитом окне угрожающий силуэт Роджера, который наблюдает за ним. Как мог его лучший друг превратиться в это, пока Джимми стоял в стороне и ничего не делал?
В ту ночь он раскапывает могилу Роджера и, пока горят кости, читает последний обряд. Он молится, чтобы Роджер нашел путь к упокоению, и просит прощения за свои грехи перед семьей Роджера и новой семьей в том доме.

**

Вымотавшись, Джимми возвращается домой. Уже рассвело, поэтому он валится в кровать. Несколькими минутами позже встает Амелия. Ей нужно на работу. Ей нужно отвезти Клэр в школу. Она не спрашивает Джимми, где тот был всю ночь. Джимми остается дома, он впервые за долгое время чувствует разливающееся по телу удовлетворение от достигнутого. Он больше не ощущает присутствие призрака в соседнем доме, воздух очистился. Джимми уверен, что Роджер перешел в лучший мир. Он не знает, откуда ему это известно, – он просто знает.
Это легко увидеть, если смотреть, – сказала ему Клэр. Джимми спит до полудня, потом встает и выходит на улицу. Он смотрит. Наугад выбирает направление и идет прочь от дома. Проходит немного времени, прежде чем он кожей чувствует слабый прохладный ветерок и почти против воли останавливается перед многоквартирным домом. Таким же, как и все в этом квартале. За исключением того, что во дворе этого дома есть маленькая девочка – серая фигурка, – она улыбается ему. Джимми смотрит, как она носится по двору, будто проверяя, все ли в порядке, пока вдруг ее не окутывает яркий свет. И девочка и ощущение ее присутствия у Джимми исчезают.
Других неупокоившихся духов нет, но Джимми все равно каждый день ходит на поиски. Через неделю он прочесывает Понтиак на общественном транспорте. Амелия всегда пользуется машиной, но Джимми не станет ее просить.
В течение многих дней Джимми поздно возвращается домой. Множество раз пропускает ужин, а когда наконец находит еще одного мстящего призрака, возвращается лишь к утру. Под его ногтями снова кладбищенская земля, как и на пропитанной потом одежде. Джимми уверен, что Дину и Сэму никогда не приходилось так тяжко. Он снова прочел последний обряд – быть может, это поможет духам попасть туда, куда они хотят. Направляясь в душ, Джимми не может прекратить улыбаться, но только он ставит ногу на первую ступеньку лестницы, как голос Амелии пригвождает его к месту.
– Где ты был? – Ее тон ничего не выражает, но она прекрасно знает, где именно он был, а это хуже, чем быть пойманным на обмане. – Ты не можешь заниматься этим здесь. Ты не можешь привести их в наш дом снова.
– Я не приводил их, начнем с того. Они сами меня нашли. – Джимми срывается на нее. Уставший и больной, он впервые за многие недели чувствует себя превосходно. Как она смеет пытаться лишить его этого.
– Но ты послушался.
Джимми глядит вниз, не в силах опровергнуть обвинение в ее голосе. Он действительно послушался. Кастиэля. А теперь – зова неизвестности, призраков и пустоты внутри. Когда он не находит, что ответить, Амелия вздыхает.
– Я хочу, чтобы ты ушел.
Джимми даже не пытается спорить.

**

– Ты отправляешься охотиться на монстров? – спрашивает Клэр, когда Джимми собирает скудные пожитки в пару спортивных сумок.
Он улыбается и пожимает плечами.
– Не знаю. Возможно.
Она запрыгивает на кровать, садится на краешек. Джимми не в силах на нее посмотреть.
– Можно, я помогу?
Ее слова точно не помогают.
– Не говори глупости. Ты нужна маме здесь.
– А ты? – Она дотрагивается до его руки, вынуждая остановиться и взглянуть на нее.
Он заставляет себя улыбнуться ей.
– Эй, у меня есть знакомые, – произносит он легкомысленным тоном и возвращается к сборам. – Найду кого-нибудь.
– Ты можешь мне звонить, – предлагает она, и Джимми замирает. Как будто он не звонил бы. Каждый день. Он знает, что справедливо было бы взять ее с собой, но он не желает кладбищенской земли под ее ногтями. Не желает, чтобы кровь пятнала ее джинсы.
К глазам подступают слезы.
– Да, конечно, буду.
Она обнимает его и отпускает с большей легкостью, чем это удается ему. Но она уже знает, как жить без него, – жила на протяжении двух лет. Джимми полагает, что тоже сможет.

**

[Fucking_Renegade]

Джимми покидает город на пятисотдолларовой тачке, приобретенной на деньги, которые он украл у жены. Машина работает... почти. Ему удается проехать целых три штата, до Колорадо, прежде чем мотор буквально рассыпается. За это время он успевает разобраться с двумя злобными призраками и полтергейстом. Он пересаживается на автобус. Ему хватает денег, чтобы пересечь пол-Юты, а потом он понимает, что в каком-то смысле застрял.
В Бивере, штат Юта, Джимми устраивается на работу – моет посуду в придорожной забегаловке. Так или иначе, ему не нравится делать остановки. Когда он останавливается надолго, его мысли снова начинают тускнеть. День или два – дольше он не задерживался ни в одном городе. Достаточно времени, чтобы разобраться с призраком, если таковой найдется. Но у него больше нет денег на еду или отель, а здесь ему платят нефиксированную зарплату и не требуют рекомендаций. За это Джимми не доносит о ста и одном нарушении санитарных норм, хотя очень хочет.
В этом городке есть дела для него, и это не так уж плохо.
Джимми работает неделю по двенадцать часов в день, получает пять баксов в час, и ему позволяют спать в старой квартире над закусочной, которую он делит с официанткой, на вид еще менее удачливой, чем он сам. Через неделю ему наконец дают выходной, и он проводит его, бродя по городу. Именно тогда он находит дело. Именно тогда он совершает свою первую и, вероятно, последнюю ошибку – когда в доме оказывается три призрака.
Впрочем, он не уверен, что стало причиной падения: они или прогнившие доски старого двухэтажного здания. В любом случае, он проваливается сквозь пол второго этажа, пролетает первый – и так до самого подвала. В подвале дикий холод, и ощущение присутствия призраков для Джимми, как острые гвозди, царапающие вдоль позвоночника.
Кровь течет по руке, разодранной сломанными досками. Лодыжка вывернута, и боль в тазу, настолько сильная, что слезы начинают жечь глаза. Он знает, что больше не поднимется.
Призраки, кажется, довольны, что обрекают его на медленную смерть. Джимми не видит их и не уверен, от их ли присутствия воздух ледяной, или это результат шока. Если он сможет встать на ноги, позволят ли ему уйти?
Остаток ночи он проводит на грязном полу подвала, то и дело проваливаясь в беспамятство, но что-то будит его. К тому времени, когда он собирается с мыслями и вытаскивает мобильный, сквозь проделанную им дыру уже льется свет утреннего солнца.
Пальцы автоматически жмут на кнопки, и, вместо диспетчера скорой или полиции, на том конце линии – голос Клэр. Хотя бы это обещание он сдержал. Он звонит ей каждый день.
– Привет, малышка.
Он удивлен тем, как хрипло звучит голос, и прочищает горло.
– Привет, папа, – отвечает она сонно. Джимми представляет, как Клэр трет рукой глаза, и вдруг чувствует вину за то, что звонит так рано. Удивительно, что она вообще взяла трубку, его девочку ничто не поднимет с кровати. Затем он вспоминает, что у нее стоит специальный звонок для него.
– Почему так рано звонишь?
– Сколько сейчас? – спрашивает он.
– Около шести.
Он смотрит на рассеянный свет, просачивающийся сквозь сломанные доски, и дрожит от холода. Ему приходится пошевелиться, и новый приступ боли заставляет его сдержать судорожный вздох.
– Что случилось? – голос Клэр звучит неожиданно тревожно.
– Ничего, я... кажется, я просто соскучился по тебе. – Он совершенно точно сейчас расплачется. – Мне очень жаль.
– Почему жаль? Что происходит? Папа?
Но пальцы немеют, и телефон выскальзывает из руки. Он не может найти силы на то, чтобы снова поднять его. В отдалении он слышит голос Клэр, выкрикивающий его имя.

**

– Эй, Джимми. Джимми?
Джимми распахивает глаза. В лицо бьет свет, и он морщится. Перед ним сам дьявол, и одно мгновение Джимми просто тупо пялится на него. Затем осознание того, что он еще не готов умереть, обрушивается на него, он пытается отползти назад, но тело пронзает боль, и кажется, что он не сдвинулся ни на дюйм.
– Тише, – говорит ему Люцифер. Затем абсурдно представляется: – Я – Ник. Дин! – зовет «Ник» через плечо, и Джимми беззвучно повторяет это имя. – Я нашел его!
Тяжелые ботинки грохочут по ступеням, и в поле зрения появляется Дин, выхваченный из темноты светом фонаря Ника. Теперь Джимми есть кому довериться, и он снова закрывает глаза.

**

Джимми просыпается в тепле. В голове плывет от препаратов, слышен звук кардиографа, но, что важнее, – никакого ощущения призраков, и боль не сопровождает каждый вдох.
По неясной причине у его кровати сидит Люцифер и читает газету.
– Люцифер? – шепчет Джимми, и теплые глаза обращаются в его сторону.
– Я – Ник, – говорит мужчина, откладывая газету, и протягивает руку. Джимми неуклюже пожимает ее, он сбит с толку, но слишком измотан, чтобы придавать этому значение.
– Что произошло? – спрашивает Джимми и вздрагивает, когда встревает другой голос.
– Ты не провел расследование, перед тем как начать охоту, – объясняет Дин с явным самодовольством в голосе и опускается в кресло рядом с Ником.
Джимми закрывает глаза, и до него наконец доходит.
– Их было трое.
– Ага, – говорит Дин. – Но не беспокойся, мы вернулись и прикончили их, пока ты был в отключке.
Джимми действительно все равно. Он снова засыпает.

**

– Вы охотились? – спрашивает Джимми, очнувшись. Он видит, как подскакивает и смотрит на него Ник. Возможно, Джимми следовало прочистить горло, чтобы предупредить Ника о своем пробуждении, но застать дьявола врасплох – слишком приятно.
Ник качает головой.
– Мы только собрались выехать из Калифорнии, как Дину позвонила твоя дочь, напуганная до смерти.
Джимми морщится. Он смутно помнит тот звонок и теперь не понимает, как он мог быть настолько глуп, чтобы его сделать.
– Она сказала, чем ты занимался и в каком городе был последний раз.
Джимми всегда держал ее в курсе своего местонахождения.
– Глупая идея, знаешь ли.
– Что? Я был не в себе, я не хотел звонить...
– Я не о том. Сообщать ей, где ты, каждый день? Не дошло, что это прекрасная наводка для демонов или других охотников?
Джимми молчит, упершись взглядом в одеяло, натянутое до подбородка. Он подвергал свою дочь опасности, даже не находясь рядом? От гнева в голосе Ника ему становится дурно.
– Сказать «да» Люциферу, по-твоему, не было глупой идеей?
– Спи давай, – все, что говорит Ник в ответ. Джимми так и делает.

**

– Посмотрим, – Дин подсчитывает все травмы, которые Джимми умудрился заработать. Джимми все это уже слышал. Фактически, не далее как десять минут назад, когда к нему заходил врач. Но Дин, по всей видимости, намеревается ткнуть Джимми носом в его глупость, он почти слышит невысказанное «Ты не охотник. И вот почему».
– Ты умудрился получить сотрясение, разорвать руку, сломать лодыжку и копчик. Что еще?
– Внутреннее кровотечение, – подсказывает Ник.
Джимми бросает на них короткий взгляд. Немного сочувствия не помешало бы. Он хочет позвонить Клэр, но после недавнего разговора с Ником он боится попросить об этом.
– Как долго мне здесь находиться? – вместо этого спрашивает он. Куда ему идти после выписки? Как он вообще заплатит за лечение? Ник, кажется, читает его мысли.
– Дин... достал тебе страховку и поддельное удостоверение. Так что сейчас тебя не вышвырнут. Ты застрял тут на пару дней, потом мы заберем тебя в Калифорнию.
– Что в Калифорнии? – спрашивает Джимми.
– Сэм, – отвечает Дин. И тогда Джимми наконец понимает, чего не хватает в комнате. В ответ на его вопросительный взгляд Дин продолжает со смесью гордости и неуверенности в глазах: – Решил вернуться к учебе. У него там неплохая квартирка и все такое. Он за тобой присмотрит.
Джимми предпочел бы вернуться домой, однако соглашается. Кто знает, где теперь его дом?
– Я тоже. – Слова Ника заставляют Джимми посмотреть на него с удивлением, и Ник неловко пожимает плечами. – Сосуды. Мы должны держаться вместе. К тому же, раньше я был медбратом. От меня будет больше пользы, чем от Сэма.
У Джимми остается лишь один вопрос.
– Как вы меня нашли?
– Бывшие сосуды, оказывается, как ходячие магнитометры, – говорит Дин. – Ник за сотню футов призраков чует. Думаю, с тобой то же самое.
Джимми кивает, уставившись на Ника большими глазами. Может быть, им действительно нужно держаться вместе.
– Приятно сознавать, что я тут не единственный с отклонениями. – Он делает попытку пошутить, и уголки губ Ника вздрагивают в улыбке.

**

[Fucking_Renegade]

Три дня в больнице проходят не слишком приятно. Особенно когда убирают капельницу и прекращают давать морфин. До конца недели ему прописывают обезболивающие и антибиотики против инфекции в ране. После курса антибиотиков снимают швы, они уже начали зудеть.
Джимми без возражений позволяет Дину и Нику позаботиться о деталях его лечения. Пока они отсутствовали, медсестра принесла его личные вещи, среди прочего содержимого карманов – его мобильник. Теперь в любую свободную минуту бодрствования Джимми слишком поглощен тайной перепиской с Клэр, чтобы кого-то слушать.
Ему дают костыли – немного попрактиковаться в обращении с ними, но Джимми это уже знакомо. Он не первый раз ломает ногу. Последний раз, когда это случилось, он пытался перепрыгнуть на велосипеде консервную банку, ему было пятнадцать, и он хотел впечатлить Амелию. Джимми готов поспорить, что на этот раз действительно впечатлил Амелию.
Их снабдили лекарствами и инструкциями до приезда в Сан-Диего, штат Калифорния, где Сэм ходит в юридический колледж, что не совсем вяжется с образом Сэма в голове Джимми. Поездка занимает десять часов, Дин не превышает скорость и делает остановки, но Джимми не выдерживает и двух часов.
Машину Дина ужасно трясет, и боль ползет вдоль позвоночника Джимми и сворачивается в сломанном копчике, в глазах щиплют слезы, и Джимми вынужденно говорит:
– Я не могу больше.
Они делают остановку, достаточно долгую, чтобы боль утихла после двух таблеток обезболивающего. Он понимает, что это плохая идея, как только они снова отправляются в дорогу. Копчик все еще болит, хоть и не так сильно. Но таблетки в сочетании с укачиванием вызывают такую тошноту, что его выворачивает прямо на себя, он, как может, старается не запачкать кожаные сиденья.
Ник ведет его в туалет на заправке, Дин тем временем ругается по поводу машины.
– Не обращай на него внимания, – говорит Ник, когда они добираются до грязной уборной. Он подводит Джимми к раковине, а сам хватает несколько бумажных полотенец и мочит их под краном, чтобы осторожно вытереть Джимми.
– Господи боже, я могу сделать это самостоятельно, – не выдерживает Джимми. Тут же появляется чувство вины, но Ник не встречается с ним глазами, поэтому он продолжает: – Неделю назад я побеждал призраков, а теперь Люцифер вытирает блевотину с моей рубашки.
Это могло бы быть смешно, если бы Джимми мог испытывать сильные эмоции, а не чувствовал вместо этого одну лишь усталость.
– Побеждал? – переспрашивает Ник, приподнимая бровь, и Джимми пожимает плечами. Ник улыбается и продолжает увещевать его: – Я был медбратом. Я видел вещи намного, намного хуже, поверь мне. А теперь прополощи рот.
Джимми делает, как велено, после этого скидывает рубашку, а Ник достает ему свежую из сумки, которую собрал для него Дин. Ник помогает ему влезть на заднее сидение. Дин демонстративно с ним не разговаривает. Благо, сзади достаточно места, чтобы Джимми сидел боком, вытянув поврежденную ногу. Им удается доставить его в ближайший мотель, где Джимми проводит остаток дня в забытьи.
Временами он просыпается и слышит отрывки из разговоров Ника и Дина.
– Так, значит, ты собираешься остаться с ним? – негромко спрашивает Дин.
Кровать прогибается рядом с Джимми, и это подтверждает, что Ник ложится. Джимми представляет тот разговор – ну, конечно, Дин выиграет в споре за свободную кровать. Определенно не травмированный парень. Джимми чуть не улыбается, но сдерживает себя. Если они собираются говорить о нем, он подслушает.
Голос Ника звучит совсем близко.
– Кажется, это лучший вариант. Сэм по уши в учебе, а из тебя, без обид, Дин, сиделка кошмарная.
– Что? – Дин явно оскорблен. – Неправда. Как насчет того случая, когда в тебя попал нож, брошенный полтергейстом?
– Ты влил в меня полбутылки виски, сказал заткнуться, а сам завалился спать. Это был первый раз, когда меня ранили на охоте.
– Да ладно, ты же выкарабкался.
Джимми задается вопросом, как долго эти двое охотятся вместе, что так легко подшучивают друг над другом. Как Ник нашел Дина. Как он избавился от Люцифера или, начать с того, как Люцифер вселился в него.
Тон Ника смягчается.
– Просто я думаю, что сосуды должны держаться вместе.

**

На следующее утро Дин идет в аптеку и покупает для Джимми подушку, на которой он сможет сидеть и которая уменьшит боль в копчике.
– Это… э-э-э... – говорит Дин, сдерживая смех, и протягивает ее Джимми, чтобы он устроился с ней на заднем сидении. – Называется «резиновый круг».
Джимми смотрит на него без выражения.
– Меня тревожит тот факт, что мир спас ребенок.
С подушкой поездка становится выносимой, плюс таблетка обезболивающего, и Джимми почти всю дорогу дремлет. Они добираются до Сан-Диего и, проснувшись, Джимми вдыхает сухой воздух и разглядывает пальмы. Будучи сосудом Кастиэля, он побывал во всех уголках планеты. Но в своей собственной жизни он ни разу не покидал Иллинойс, пока не отправился через всю страну на безумную охоту на призраков. Вдруг он начинает жалеть, что не обращал внимания на дороги, по которым ездил. Быть может, он проехал самый большой в мире моток бечевки и даже не заметил. Клэр бы это понравилось.
Они направляются в приличный на вид многоквартирный дом, в парадную попадают с помощью дубликата ключей, который Сэм дал Дину.
– Парень наверняка в треклятой библиотеке, – бормочет Дин и ведет их к лифту.
Свободной комнаты нет, так что Дин раскладывает для Джимми диван, пока Джимми ковыляет на костылях по тесной гостиной. Не идеально, но лучше, чем ничего, и, когда Дин и Ник стелют ему кровать, у Джимми сжимается горло от внезапных чувств.
Подле дивана они кладут тонкий надувной матрас для Ника, а Дин исчезает в комнате Сэма. День был долгим для всех них, дорога в два раза длиннее, чем могла быть, из-за остановок ради Джимми. Они пообедали в задрипанном кафе час назад, и сейчас все трое провалились в сон до прибытия Сэма. Джимми думает, что одному из них следовало бы дождаться его и поприветствовать, но это точно будет не он.
– Ох ты, господи! – Джимми будят громкий вопль, сопровождающийся скрипом матраса, и грохот, будто кто–то встретился полом. – Ник?
Джимми переворачивается на бок и видит Сэма, сидящего на полу и трущего колено. Ник частично лежит на полу, скатившись с матраса, чтобы не попасть под здоровенные ноги Сэма.
– Привет, Сэм, – здоровается Ник, из-за сонливости его голос звучит хрипло и раздраженно.
– Обязательно надо было ложиться прямо перед дверью? – негодует Сэм.
– Другого места нет.
Джимми слегка улыбается, диван скрипит, когда он меняет позу, заставляя Сэма и Ника обратить на него внимание. Выражение лица Сэма моментально становится сочувствующим, и Джимми отводит глаза.
– Привет, Джимми.
– Привет, – отвечает Джимми. Что эти люди видят, когда смотрят на него?
– Что ж, я... вас оставлю, парни, спите дальше.
– Ну спасибо, – недовольно ворчит Ник, и они с Джимми смотрят, как Сэм уходит. На мгновение в квартире наступает тишина, пока еще один возглас не раздается из спальни Сэма.
– Дин, какого черта ты делаешь в моей кровати?
– Придется тебе дрыхнуть в ванне, Сэмми.
Дверь захлопывается, и Джимми слышны только невнятные голоса.
Ник посмеивается и ложится снова, матрас протестующе скрипит.
– Доброй ночи, – говорит он, и Джимми отзывается эхом.

**

Сэм встает несколько раз за ночь, но утром все равно первый на ногах. По квартире распространяется аромат кофе, который и будит Джимми. Этим утром он чувствует себя намного лучше, он обходит надувной матрас Ника и присоединяется к Сэму на маленькой кухне.
Купленная Дином подушка стратегически расположена на одном из стульев у небольшого стола. Усаживаясь на нее, Джимми закатывает глаза. Хотя ему все же надо будет как-то отблагодарить Дина за это. Ему надо будет отблагодарить их всех.
– Спорю, ты не ожидал снова нас увидеть, – Сэм улыбается и наливает Джимми кофе, за которым он, ясное дело, и пришел.
– Так и есть.
Джимми пытается вспомнить, выглядел ли Сэм таким сочувствующим раньше. Сэм садится напротив за стол, и Джимми понимает, что помнит не так уж много. После апокалипсиса он хотел лишь одного – убраться подальше от этих ребят, но теперь, когда он здесь, он чувствует себя на своем месте.
– Колледж, значит? – спрашивает Джимми.
Сэм пожимает плечами.
– Решил, что, пожалуй, самое время... осуществить старую мечту.
Джимми кивает, жалея, что не может сделать того же. Счастливая семья и белый заборчик. Он надеется, что у Сэма все сложится лучше, чем у него.
Возмущенно скрипит матрас, Ник садится и трет глаза, затем смотрит на них.
– Кофе? – спрашивает он, и Сэм услужливо приносит ему чашку.
Утро тихое. Дин присоединяется к ним за завтраком из бекона и яиц и, прежде чем Сэм уходит на занятия, объявляет о своем отъезде.
– Я звонил Бобби, у него намечается охота, так что мы встретимся и разберемся, что к чему.
Он в нетерпении притоптывает ногой. «Такая у Дина жизнь», – думает Джимми, наблюдая за ним. В его глазах гордость и жажда делать свою работу. Такая же жажда у Сэма по отношению к колледжу.
А что насчет Ника? Они встречаются взглядами, но Джимми не в силах прочесть что-либо в глазах Ника.
И, кроме того, что насчет самого Джимми?

**

[Fucking_Renegade]

Дин прощается без церемоний, обещая Сэму быть, как всегда, осторожным, что звучит не особенно убедительно. Он вернется приблизительно через неделю. Чуть позже после его отбытия уходит и Сэм, оставляя Джимми одного с Ником.
Должен ли он нервничать? В конце концов, Ник тот, кто сказал «да» Люциферу. Но Джимми чувствует лишь любопытство. Ник начинает убирать посуду после завтрака. Пока раковина наполняется мыльной пеной, Ник кладет на стол перед Джимми антибиотики. Джимми понимает, что просто не может нервничать в его присутствии.
– Спасибо, – говорит Джимми и берет таблетку. Обезболивающее он не принимает – слишком устал чувствовать себя изолированным от мира. Слишком много времени он провел в таком состоянии, это продолжается даже теперь, когда Кастиэля больше нет. Он боится, что это состояние окажется слишком комфортным, а он хочет быть здесь, очень хочет. Хочет попытаться, несмотря на то, что пока не особенно преуспел в этом.
– Можешь спросить, если хочешь, – произносит Ник, и Джимми вдруг понимает, что пялится на него последние несколько минут.
Джимми колеблется, затем качает головой.
– Нет. Когда я сказал «да», я тоже думал, что это хорошая идея. На самом деле, это не важно, почему.
Ник поворачивается, упирается спиной в тумбу, хватается за нее руками.
– Значит, ты меня не боишься?
– Нет, – без промедления отвечает Джимми. Затем мгновение обдумывает эту мысль. – Я не так уж хорошо помню Люцифера, я вообще мало что помню. Так с чего бы мне тебя бояться?
– Дин боится. Иногда. – Ник возвращается обратно к тарелкам, уходя от разговора. Джимми не понимает, почему, но Ник, кажется, не обрадован ответом. – Потом осмотрю твою руку.
Ник меняет тему, и Джимми не возражает. Быть бывшими сосудами не так просто для них обоих.

**

День в квартире Сэма проходит в той же вялой рутине, как и все дни Джимми после ухода Кастиэля. Он смотрит дневные передачи по телевизору и пишет Клэр, когда думает, что никто не видит.
Пока Ник не срывается.
– Прекрати писать ей, как будто мы не видим, и позвони дочери.
Джимми так и делает и говорит, что ему очень, очень жаль.
Следующий день такой же, как и следующий за ним. Джимми начинает готовить им, когда Сэм решает, что он достаточно набрался сил. Ему есть чем занять руки, пока мысли блуждают без определенного направления. Все приходит в норму, он не знает, что должен чувствовать по этому поводу, так же, как он не знает, что чувствовать обо всем остальном в нынешнее время.
Сэм уходит каждый день, а вскоре после своего отъезда звонит Дин и сообщает, что ему потребуется больше времени, чем планировалось. Джимми думает, что на самом деле Дин просто не хочет возвращаться к ним. Ник остается. Он сидит с Джимми на диване, они вместе смотрят телевизор, но Нику быстро наскучивает, и, когда он исчезает на час или два, Джимми не спрашивает куда.
Каждую ночь он просыпается по несколько раз и всегда видит Ника на полу у дивана. Иногда Ник тоже не спит. Или, что также бывает, Джимми приходится наклоняться и будить его. У Ника кошмары. У Джимми нет ничего.
Джимми протягивает руку и проводит пальцами по шрамам на лице Ника.

Часть вторая

Охотники скрываются не так ловко, как они сами думают. Любого из них легко найти, если знать, что именно ты ищешь. А Ник точно знает, что ищет.
Он приходит в себя в одной из больниц Детройта под именем «Джон Доу», которое значится в медкарте. Они спрашивают, как его зовут, и долгое время он твердит, что его имя «Люцифер». Долгое время он в это верит. Потому что Люцифер держал его в сознании все это время, Ник все еще слышит его голос: «Вот так мы добиваемся возмездия». Ник просил именно об этом, как теперь он может просить помощи у кого–то еще?
Они принимают его за тронувшегося умом бродягу, выписывают и советуют отсыпаться с похмелья подальше от дверей больницы. Ник не имеет ни малейшего понятия, как вообще там очутился.
Ему возвращают одежду, постиранную и слишком сильно пахнущую ополаскивателем. Одеваясь, Ник ловит свое отражение в зеркале и вспоминает. На его лице шрамы – застарелые рубцы на скулах. Еще вчера они были свежими и саднили. Люцифер никогда его не защищал, даже когда Ник истлевал вокруг него.
Вспомнив истину, он ничего не говорит. Ник Марш – массовый убийца, его руки по локоть в крови.
На одежде не осталось пятен, но Ник их все равно видит. Все заляпано красным: кровь на руках, локтях, забилась под ногти. Ему приходится отвернуться от зеркала, иначе он разбил бы его кулаком.
У него нет ни документов, ни страховки, ни денег. Ему отдали одежду и показали на выход. Ник благодарен за все, до тех пор, пока не понимает, что не может вернуться домой.
Куда ему идти? Кого просить о помощи, если шепот Люцифера все еще звучит у него в голове? Если мир ополчился против него?
Именно тогда он решает отыскать Дина Винчестера. Дин – полная противоположность тому, чем являлись Люцифер и Ник. Дину придется ему помочь. Однажды он уже помог – кто еще мог оставить его у больницы? Это единственный план, который есть у Ника, и он полагается на него с отчаянием голодающего.
Удача помогает ему найти Дина. Ник отказывается думать, что, быть может, это судьба.
Две ночи кряду он спит на улице, но не жалуется, даже самому себе. Жалости прохожих ему хватает на то, чтобы поесть в старой закусочной. Именно там он подслушивает разговор двух охотников в соседней кабинке. Они обсуждают нашествие крыс, перебои с электричеством и похолодания. Ник знает, о чем они умалчивают. Набравшись храбрости, он встает и нагло подсаживается к ним. Имея дело с охотниками, нельзя выказывать слабость. После того как в его голове побывал дьявол, Ника мало что пугает.
– Мне нужно найти Дина Винчестера, – говорит он.
В итоге, получает номер Бобби Сингера.
– Кто спрашивает? – отвечает Бобби на звонок Ника. Дождь барабанит по стенкам телефонной будки, и Ник сутулит плечи из-за стылого воздуха.
– Меня зовут Ник. Дин – единственный, кто может мне помочь.
– Ник? – переспрашивает Бобби с подозрением в голосе, и Ник понимает, что Бобби знает, кто он такой.
– Пожалуйста, вы должны мне помочь. Мне больше некуда идти. Можете сказать Дину, чтобы убил меня, если хотите. Только скажите мне, где он, прошу вас.
Что-то, должно быть, задело сердце Бобби, потому что он вздыхает и сдается – сообщает, что Дин на охоте. Ник записывает номер Дина, но когда набирает его – никто не отвечает. Вот так он остается без мелочи и удачи. Не зная, что еще делать, он направляется автостопом в Южную Дакоту, ориентируясь на код номера Бобби Сингера.
В дороге он вдруг понимает, что чувствует присутствие призраков и других сверхъестественных существ. Это похоже на какое-то напряжение в воздухе, которое влечет его, но Ник приказывает себе забыть о нем. Он должен добраться до Бобби, он не может останавливаться и помогать другим.
«Человечество недостойно спасения. Посмотри, что вы наделали, – шипит Люцифер в его голове. – Посмотри, что люди сделали друг с другом, с тобой».
Ник колеблется, будь он проклят, он останавливается на мгновение и думает, его ли это дело. Никто не помог ему. Никто не спас его семью. Но он – не Люцифер. Он – не дьявол. Если что и заслуживает злости, бегущей по венам, так это нечисть в том доме, и Ник следует за электрическим потоком в воздухе. Призраки, Ник чувствует их. А перед соседним домом стоит припаркованная машина Дина, мать его, Винчестера. В дом Ник вбегает с внезапно колотящимся сердцем, хотя секунду назад был спокоен, как скала. Он поспевает как раз вовремя, чтобы подобрать железную трубу, которую уронил Дин, и разрубить призрака, пока тот занят тем, что швыряет Дина в стену. Призрак рябит и растворяется в воздухе.
– Дин... – начинает Ник, как вдруг Винчестер бросается на него, вместе они летят на пол.
Из легких Ника вышибает дыхание, железка вываливается из рук. Когда к нему возвращается способность говорить, Дин уже прижимает трубу к его горлу, нажимает, снова перекрывая дыхание.
– Это я! Ник! – выдавливает Ник.
Дин медлит, затем давление на горло Ника ослабевает. Он смеется, задыхаясь, он устал и уверен, что выжил из ума.

**

[Fucking_Renegade]

Ник просыпается рывком. В квартире Сэма темно, как никогда, занавески плотно задернуты. Джимми не очень нравится свет, Ник успел в этом убедиться. Ник понимает его. Ангелы всегда были ослепительными, как солнце, но холодными, как зимняя ночь. Надувной матрас никак не спасает его от холода, который Люцифер постоянно гнал по его жилам, каждым выдохом превращая воздух вокруг в туман. Хотя Джимми, кажется, не чувствует такого холода.
С тех пор как появился Джимми, Ник не перестает мысленно отмечать различия между ними.
Ник по-прежнему не совсем понимает, что с ним произошло и даже что происходит сейчас. Он чувствует, как закипает от эмоций, будь он напуган до смерти или очень, очень зол. Люцифер никогда не отдавал его на милость забытья. Ангел был взаперти многие тысячи лет без всякого выхода. Ник почти жалеет его, почти понимает. Что за человек будет сочувствовать дьяволу?
Джимми, напротив, кажется, не чувствует вообще ничего.
Ник наблюдает за ним и порой ловит себя на том, что хочет, чтобы Джимми отреагировал на что-нибудь сильными эмоциями. Но Джимми мало на что реагирует в принципе. Искорки смеха иногда появляются в его глазах на секунду, но быстро исчезают. Или страх – как в тот раз, когда он впервые увидел Ника. Он делает то, что ему говорят, поддерживает разговор, если к нему обращаются, но без энтузиазма, и Ник уверен, что за почти пустым взглядом кроется не так много мыслей. Единственное, когда жизнь возвращается к нему, – при разговоре с дочерью.
Или ночью, когда Джимми тянется, чтобы разбудить Ника, его глаза сочувственно блестят. Не многие теперь смотрят Нику в глаза. Из-за шрамов на лице или, в случае Дина, из-за стойкого напоминания о Люцифере в его глазах.
«Сэму легче», – думает Ник. Люциферу нравился Сэм.
– Ты в порядке? – спрашивает Джимми, и Ник кивает, собираясь вернуться ко сну, как делает это каждую ночь на протяжении последних двух недель после появления Джимми. Только на этот раз Джимми не убирает руку так быстро и говорит: – Ты с тем же успехом мог бы лечь сюда. Больно, когда приходится наклоняться каждую ночь.
В голосе Джимми искорки юмора. И мягкость, которая появляется лишь в темноте.
– Ну, так что? – настаивает он, когда Ник медлит, и двигается, чтобы освободить место.
Ник забирается на диван, и Джимми вскрикивает, получив от него толчок.
– Прости, – говорит Ник.
– Копчик все еще болит, – поясняет Джимми. Ник кивает, и они оба устраиваются поудобнее.
– Как нога?
– Не так плохо. – Ник не очень хорошо видит лицо Джимми в темноте, но слышит улыбку в голосе. – Все остальные части тела тоже, – говорит он, опережая вопрос Ника.
Рука Джимми быстро заживает, Ник ежедневно осматривает ее, хотя швы уже давно сняли, а края раны затянулись. Синяки тоже проходят.
Успокоившись, Джимми поворачивается к Нику спиной и засыпает. Ник еще некоторое время лежит без сна, наслаждаясь теплом плотного матраса и тела Джимми под боком. Джимми и вполовину не так холодно, как Нику.

**

Всего через пару часов Ника будит какая-то вибрация и следующее за ней щелканье, источник которого он затрудняется определить. Он открывает глаза и видит окутывающий Джимми свет.
– Что ты делаешь? – хрипловато спрашивает Ник.
Джимми вздрагивает и бросает виноватый взгляд через плечо.
– Пишу Клэр.
На Ника, как приливная волна, накатывает зависть. Он бы все отдал за любую возможность поговорить со своей мертвой дочерью.
– Посреди ночи?
– Выходной.
Это означает, что не давать дочери спать ночь напролет совершенно нормально. Ник хмыкает. Ему никогда не хватало терпения выносить преданность Джимми к дочке, с того самого момента в больнице и по сей день. Он не может понять, почему лишен такого же шанса и почему Джимми этот шанс отвергает. Иногда он ловит себя на мысли, почему Господь наказал его, но это Люцифер говорит в нем и только. Ник не знает, сможет ли когда-нибудь освободиться от его воздействия, которое вызывает у него желание вырвать у Джимми телефон и швырнуть через комнату.
Джимми снова давит на кнопки, и Ник отворачивается, злой и напряженный. Вдруг на его плечо ложится рука.
– Скажи, что не так.
– Нет.
– Именно ты говорил, что сосуды должны держаться вместе, – настаивает Джимми.
Ник долгое время молчит, телефон снова вибрирует, но Джимми не собирается отвечать.
– У меня была дочь. Не очень долго, правда.
– Это Люцифер?..
– Нет. Жена у меня тоже была. – Ник не позволяет себе думать, что Люцифер поспособствовал их смерти. И это не Господь наказал его. Просто так случилось. – Поэтому мне никак не понять, как ты мог уйти от своих, – зло заканчивает он.
Джимми не отвечает. Опять сигналит телефон, и на этот раз он убирает руку с плеча Ника, чтобы ответить. Ник почти ждет, что Джимми разозлится на него, но это, конечно, не так. Пару минут Джимми вполголоса говорит с дочерью, а потом, к удивлению Ника, протягивает к его лицу телефон.
– Клэр передает привет, – говорит Джимми, и по непонятной причине Ник чувствует, как в глазах начинают щипать слезы, но сдерживает их. Джимми кладет телефон у его головы и продолжает приобнимать Ника до самого утра.

**
Это первая настоящая охота Ника с Дином.
Они путешествуют вместе уже несколько месяцев, Ник учится у Дина всему, что тот ему показывает, но большую часть он уже знает. Ник знает, как убивать монстров (и ангелов). Может говорить по-латыни. Ему нет надобности их выслеживать, потому что, стоит ему оказаться рядом с чем–то сверхъестественным, он это чувствует. Не только призраков – все. Это щекочущее ощущение на краю сознания, которое Дин зовет паучьим чутьем, отчего Ник всегда закатывает глаза. Для него это, скорее, как головная боль, а если существо достаточно сильное – у него мигрень следующие несколько дней. По словам Дина, ему повезло, что это его худшая проблема. Но Дин не знает и половины правды.
Дин учит его, как скрываться от чужих глаз – полиции и даже других охотников.
– Чувак, ты был Люцифером, – говорит ему Дин. – Ты сказал «да». Неважно, что у тебя были свои причины, тебе нужно быть осторожным, потому что многие охотники только и будут ждать возможности прикончить тебя.
Ник соглашается и старается не задумываться, что это было бы лучшим вариантом. Правда, еще он чувствует злость под кожей. Поступил бы другой охотник на его месте иначе?
Несколько дней они ведут расследование и именно по этой причине не успевают вовремя остановить монстра-перевертыша – он уничтожает невинную семью. Ник появляется на месте кровавой резни, видит перевертыша и без промедления ударяет его настольной лампой так, что тот сворачивается на полу. После этого пронзает его серебряным кинжалом, который дал ему Дин.
Он по локоть в крови, и Дин смотрит на него шокировано. Когда Ник переводит на него взгляд, Дин отступает на шаг, Ник видит, как его пальцы крепче сжимают кинжал, словно он готов всадить его Нику в грудь.
– Это всего лишь я, – произносит Ник. Дин не выглядит до конца уверенным в том, что это он, и когда Ник смотрит вниз на кровавое месиво, которое устроил, он тоже в этом не уверен.

**

[Fucking_Renegade]

Бывают моменты, когда Ник просто не в силах удержать все внутри и срывается. Так было с Дином, потому что Дин может быть задиристым засранцем, когда захочет, а Ник не желает, чтобы его задирали ни в чем. Его напрягает присутствие большого количества людей, а ведь когда-то он работал в больнице. Его начинают раздражать мелкие привычки, например, то, как Сэм постукивает кончиком карандаша по столу, когда читает учебник. Охота была для Ника отдушиной, и ему не хватает того адреналина, который появлялся, когда он пронзал кинжалом какого-нибудь злоебучего сукина сына.
Он испытывает ненависть к тому, как Джимми, казалось бы элементарно, мирится со всем, без вопросов, без сомнений, без ничего. Раздражает ли его карандаш Сэма? А как насчет дочери, которую он видит только через текст сообщений? Зависть и непонимание бушуют в душе Ника, и он вдруг начинает орать, нарушая тишину в квартире так внезапно, что Сэм и Джимми вздрагивают. Глаза Джимми округляются в шоке, и Нику это нравится.
– Ты хоть что-нибудь чувствуешь? – выплевывает он, обращаясь к Джимми.
– Ник, – предупредительно произносит Сэм.
– О, да отъебись ты, Сэм. Думаешь, что можешь судить о чем-то, пробыв сосудом целый один день?
Ник резко разворачивается и покидает душную атмосферу квартиры, он знает, что пересек черту, он уже пересек их столько, что это потеряло значение. Он хлопает дверью в тот момент, когда Сэм тихо говорит Джимми, что все в порядке. Просто с Ником такое бывает.
Он ждет, что его оставят в покое, дадут проветриться. Именно так поступают Сэм и Дин – стараются дать ему свободу, которая ему, как очевидно, необходима. Ник точно не знает, чего хочет, и его бесит, что никто не следует за ним. Только сейчас все наоборот.
Позади слышится отдаленный стук костылей по тротуару и звук прихрамывающих шагов, что тоже бесит Ника. Он припишет это к остальным своим неудачным дням. Он признает, что раньше был намного более уравновешенным, но не знает, как снова стать прежним.
– Ник, постой, – задыхаясь, зовет Джимми, пытаясь его догнать. – Послушай, друг, это нечестно, я же на костылях.
Ник останавливается, дает Джимми возможность нагнать его.
– Я чувствую иногда, – возражает Джимми, но, на взгляд Ника, не совсем верит собственным словам.
– Что, например? Вину за то, что бросил дочь? Тебя не сводит с ума то, что ангелы сделали с нами? Ты не хочешь чего-то большего, чем то, что есть у нас?
Ник уверен, что есть что-то, кроме посиделок в квартире Сэма или охоты Дина на призраков. Но это сложнее, чем просто пересечь очередную черту. Это расщелина, и Ник понятия не имеет, как ее преодолеть.
Джимми просто смотрит на него с чем–то, что обычно является лишь тенью, во взгляде.
– Я не знаю.
Ник толкает его, и Джимми пятится, спотыкаясь и морщась, когда переносит вес на ногу в гипсе.
– Почувствуй что-нибудь! Сделай что-нибудь!
«Помоги мне», – думает Ник. Он снова толкает Джимми и на этот раз добивается от него реакции.
Джимми бьет его костылем между ног, в его глазах – вспышка злости, и Ник падает. Он валит их обоих на тротуар, Джимми приземлятся сверху.
– Прекрати делать вид, будто знаешь, что происходит у меня в голове, – рычит Джимми. – И больше никогда не говори о моих чувствах к дочери.
Только Ник его почти не слышит. Он лишь хочет поддержать пламя во взгляде Джимми, поэтому застает его врасплох ударом локтя по ребрам, и они сцепляются в борьбе. Это длится с минуту, Ник слышит приближающийся топот ног, и кто-то кричит на них, чтобы они прекратили. Но его останавливает только дрожь, которая проходит по телу Джимми под ним. И Джимми с непритворной болью в голосе вопит:
– Подожди, подожди, ох, черт...
Он ушиб копчик об асфальт, напряжение сковало его тело, он впивается ногтями в руки Ника.
– Блядь, остановись, – выдыхает Джимми, и запал Ника сменяется тревогой.
– Ты в порядке?
Джимми вертит головой, а из груди рвется смех. Ник смотрит на него, будто тот слетел с катушек, но Джимми от этого смеется только сильнее, пока Ник не присоединяется к нему.
Он помогает Джимми подняться на ноги и протягивает ему костыли. Все зеваки разошлись, махнув на них рукой.
Когда они возвращаются домой, Сэм лишь качает головой, а Ник открывает им всем по пиву.

**

– На самом деле, я кое-что чувствую, – говорит ему Джимми спустя пару серых будничных дней.
В квартире снова темнота. Сэм периодически всхрапывает за стенкой. Джимми ворочался всю ночь, хотя обычно просто поворачивается к Нику спиной и немедленно проваливается в сон. Ник никогда не замечал, чтобы Джимми ворочался. Он подозревает, что Джимми долго собирался с духом, чтобы высказаться.
– Но это... тяжело. Все то время, что Кас был во мне, не было ничего. Я не мог ничего увидеть или сделать. Я просто был там, как предмет мебели. Я все еще чувствую так же.
Ник переворачивается, но видит только профиль Джимми. Джимми грызет ногти, пока Ник не протягивает руку и не сплетает их пальцы вместе.
– Когда я ушел от Амелии и Клэр, я был напуган и взволнован. Когда я находил призрака? Это был взрыв эмоций. Каждый раз, когда я слышу голос Клэр или получаю от нее сообщение, я на седьмом небе. И даже когда ты толкнул меня, я просто... – Джимми сбивается и качает головой. – Но это быстро проходит.
Ник чувствует прилив жалости к нему.
Что ж, если Джимми жаждет взрывов эмоций, Ник может помочь ему. Все, что хочет Ник, это дать волю обуревающим его чувствам, и, как оказывается, Джимми прекрасно для этого подходит.
– Я могу попытаться помочь, – говорит Ник. Он проводит их соединенными ладонями по груди и животу Джимми и в конце концов накрывает пах. На мгновение ему кажется, что Джимми отпрянет от него или ударит. По крайней мере, это была бы хоть какая-то реакция. Ник чувствует, как сильно бьется сердце Джимми. Значит, Джимми все же чувствует что-то, будь то недовольство, страх или возбуждение.
Наконец, Джимми чуть раздвигает ноги в приглашающем жесте и вздыхает.
– Да, ладно.
Ник накрывает губами рот Джимми, вкладывая в поцелуй все, что только может.

**

[Fucking_Renegade]

Следующие несколько дней Джимми двигается скованно, и Ник боится, что причинил ему боль своей несдержанностью, но когда он спрашивает об этом, Джимми отмахивается. Сэм как будто старается не смотреть на них, но и не обсуждает это. Так что они продолжают, пока Сэм на занятиях или спит беспробудным сном в своей комнате.
Ник прижимает Джимми к столу среди бела дня или спускается губами вниз по его шее ночью. Джимми не жалуется на его излишнюю грубость, а Ник всегда останавливается, если Джимми шипит от боли или просит его подождать секунду. Возможно, это не лучший способ приспособиться, но он лучше множества других. К примеру, пустить себе пулю в лоб – Ник рассматривал этот вариант, и не раз. Вместо этого, когда он чувствует себя на взводе или когда Джимми слишком долго сидит на кухне без движения, он дотрагивается до него, и Джимми отвечает на прикосновение.
– С женой такого не было? – однажды ночью спрашивает Ник, толкая Джимми на спину и прилаживая их члены друг к другу.
Джимми смеется.
– Только если бы она не отказалась надеть, эм... ну, знаешь, страпон. – Он опускает руку и сжимает их обоих в кулаке. – У меня много планов на нас, как только копчик заживет, но это тоже здорово. Это ново.
– А когда это перестанет быть новым?
Джимми мешкает.
– Мы перейдем этот мост, когда доберемся до него.

**

Ник не спрашивает, когда появится этот мост. Это неважно. Все равно жизнь теперь – это череда мелких событий. Охота тут, охота там, потом Джимми. О да, Ник знает, что не в порядке. Знает, что Джимми не в порядке, и что ПТСР, вероятно, только одна проблема из многих, и таким образом это не исправить. Дело все в том, что он не знает, как это исправить. Не знает, что еще делать с испепеляющей злостью, если не выпускать ее из себя. Ему становится лучше, когда он выпускает ее, он делает это снова и снова, и Джимми никогда ему не перечит, получая от этого столько же, сколько Ник, хотя и по совершенно другим причинам.
Ник почти уверен, что Сэм не один раз заставал их вместе. Винчестер как можно больше времени проводит вне квартиры, и у Ника складывается впечатление, что они уже сильно злоупотребили его гостеприимством.
Они строят планы уехать. В отсутствие Сэма проводят ревизию своих пожитков и знаний, как если бы они были настоящими охотниками. Они и есть настоящие охотники, разве не так? У Ника собралась небольшая коллекция оружия и вещей, одолженных у Дина и купленных за несколько месяцев. Дин сделал ему фальшивые документы, и он знает, как сделать их для Джимми. Они часами просиживают за газетами и интернет-статьями.
– Вот это звучит неплохо, – говорит Джимми, сидя за письменным столом Сэма. Ник подходит к нему, заглядывает через плечо, волосы Джимми щекочут нос. Ник стал зависим от него, как от выплесков ярости. Он делает глубокий вдох, готовясь отвлечь их обоих, как вдруг на экране компьютера выскакивает окошко.
– Общаешься с дочерью и одновременно ищешь тварей для охоты? – спрашивает Ник, когда понимает, что это окошко чата.
– Кто сказал, что я ищу тварей для охоты? – парирует Джимми и выводит другое окно.
Брови Ника взлетают вверх.
– Самый... большой в мире моток бечевки?
Джимми пожимает плечами.
– Это может быть забавно. Клэр предложила... – Его тон вдруг делается неуверенным, он снова обращает свое внимание к компьютеру, переключаясь на переписку с дочерью. – Ну, знаешь, пока копчик не пройдет.
Ник старается не вчитываться в почти душераздирающе трогательную переписку Джимми и Клэр. У него появляются сомнения, правильно ли они поступают. Может быть, им следует разъехаться по домам, прекратить все это, пока не поздно. Но вернуться домой невозможно, и выйти из игры – тоже. Ник зарывается лицом в изгиб шеи Джимми и стоит так, пока Джимми не заключает его в крепкие объятия.
Если они не могут выйти из игры, то, по крайней мере, могут взять отпуск.

**

Возвращается Дин, и для Джимми и Ника наступает, кажется, самый удачный момент, чтобы объявить о своем отъезде.
– Давно пришло время нам убраться с вашей дороги, – говорит Джимми, когда Дин и Сэм обмениваются взглядами. Рука Ника лежит низко на пояснице Джимми в защищающем жесте, как будто он думает, что Дин или Сэм попробуют их остановить. Дин мог бы, судя по тому, как он сужает глаза, глядя на Ника с чем-то вроде угрозы. Ник уверен, что Сэм вздыхает с облегчением, несмотря на то, что пытается это скрыть.
Если кто и знает теперь Ника, то это Дин. Они в течение нескольких месяцев были вместе в дороге, только они двое. Дин учил его основам охоты, хотя многое Ник уже знал благодаря Люциферу, в том числе всевозможные жуткие способы убийства.
Дин знает, что Ник может быть жестоким и безжалостным, но только не к Джимми. Джимми уравновешивает его, а Ник разжигает в Джимми жизнь. Джимми следит, чтобы Ник был осторожен.
Но Люцифер всегда будет присутствовать в его жизни. Так же, как Кастиэль будет всегда в голове Джимми. Джимми по–прежнему иногда забывает думать, забывает, что это вообще нужно делать, и сидит часами, уставившись в пустоту. Ник по-прежнему чувствует внезапные приступы злости, причину которых он не может определить. Из-за этой злости он однажды ударил Дина, так что у того, пожалуй, есть все основания беспокоиться за Джимми.
Но Дин не говорит ни слова, и Джимми продолжает объяснять их планы, не вдаваясь, правда, в подробности. Это план Ника и Джимми, это их единственный долгосрочный выход. Джимми уверяет братьев, что на этот раз они будут проводить расследования, что они подготовлены.
– Со мной дьявол, что может случиться? – смеется Джимми, и Ник улыбается. В глазах Джимми появилась глубина, мало-помалу вытесняющая остекленевший взгляд.
Дин не смеется, и нет ничего удивительного в том, что при первой же возможности он отводит Ника в сторону.
– Если причинишь ему вред, Господь свидетель, я тебя найду.
Ник принимает угрозу, но продолжает задаваться вопросом: кого, Дин думает, он защищает? Джимми? Или Кастиэля? Это одна из причин, по которой им следует убраться оттуда. Дин и Сэм всегда будут смотреть на Ника, лед в его глазах и шрамы на лице, и видеть Люцифера. Они всегда будут смотреть на Джимми и жалеть, что это не Кастиэль.
– Я не причиню ему вреда, – обещает Ник.
– Куда вы направляетесь? – спрашивает Дин, так до конца и не убежденный.
Ник не чувствует даже раздражения. Возможно, это не лучший вариант, но единственный. – Есть одно дельце в Миннесоте.
– И как собираетесь добираться?
– Не знаю. – Ник делает паузу. – На автобусе?
Именно так они оказываются на автобусном трансфере с недельным билетом куда угодно. Кажется, они позабыли и об оружии и о своем расследовании, но, хрен с ними, – думает Ник, – они перейдут и этот мост, когда до него доберутся.

Конец

[Imiridil]

Так это твое было?!
Я на Байках всего одну или две оценки поставила, к сожалению, потому что в основном с телефона читала((
Но этот перевод мне тоже очень понравился! Спасибо тебе большое!) Очень интересный пейринг)

[Fucking_Renegade]

Imiridil, а ты прочитала?!
вот и удивили друг друга xDD
главное, понравилось. я рада

[Imiridil]

Доктору Маккою больше не наливать, ага, я втихую половину Баек прочитала))

[Saindra]

Доктору Маккою больше не наливать, большое спасибо за выбор текста для перевода Я, увидев его на Байках, прочла пару первых абзацев и оставила страничку открытой, знаете как оставляют самое вкусное напоследок, но не смогла читать остальные выкладки - и сдалась. Как вы вообще нашли этот текст, большое вам спасибо! Я еще буду его перечитывать, настолько меня зацепили Джимми и Ник. И сама история написана спокойно без надрыва, вот так рассказывают (если вообще рассказывают) о событиях те, кто воевал. Без пафоса, чуть ли не перечисляя факты - случалось и все.Но прорывается горечь, отчаяние, надежда, все смешивается в скупых словах и заставляет сильнее переживать, чем расписанные страдания. И вы прекрасно перевели, нашли то звучание, которое даже сильнее чем в оригинале подчеркнуло и пустоту Джимми, и гнев Ника. Джимми и его переписка с Клэр - хрупкие ниточки, удерживающие его в реальности, полуревность-полустрах Ника, который нашел чем заполнить свою пустоту и боялся потерять. Столько эмоций, правдивых эмоций, и я просто завидовала тому, как вы находили те слова, чтобы это передать. Я восхищаюсь переводчиками, потому что сама не умею переводить - для меня мука найти аналог по звучанию и смыслу в другом языке. Спасибо вам еще раз

[Fucking_Renegade]

Saindra, спасибо, что нашли меня (сама я сейчас по уши в сессии - не до чего), было очень приятно узнать, кто автор прекрасного арта к фику

мне рассказ запал в душу при первом прочтении в оригинале задолго до Баек, и пришлось во всю себя сдерживать, чтобы не проговориться о нем в дневнике. и не было уверенности, что он подпадет под какое-то из заданий, очень повезло, что он вписался в "день пациента", и что команда не была против))
сама тоже люблю такой стиль - горький, сухой, поэтому наверное хорошо получилось перевести. к тому же специально переводила близко к оригиналу, вплоть до структур фраз) командная бета пыталась заставить изменить время повествования на прошедшее, но я не согласилась. текст хорош (и в оригинале, и в переводе), какой он есть.
очень рада, что когда-то нашла этот рассказ. пейринг необычный, но гениально просто обоснованный

спасибо вам за развернутый, искренний отзыв

[и этот, блять, занят?]

спасибо Вам огромное за перевод этого текста. он западает в душу с первых абзацев и не отпускает даже после прочтения. и Джим, и Ник такие одинокие и отчаявшиеся, но так поразному. и они были бы чудесны даже если бы их не сослешили. особенно если бы их не сослешили.
в общем, если бы я умела, то понаписала бы тут пару абзацев о том, как и что мне понравилось, но я не умею и поэтому просто признаюсь Вам в вечной любви и говорю огромное спасибо за то, что благодаря Вам я увидела этот текст.

[Fucking_Renegade]

и этот, блять, занят?, мне очень приятно, даже спустя столько времени, знать, что фик не забыли сразу после игры. очень-очень рада, что мою собственную горячую любовь к нему разделили)) он действительно особенный.
спасибо, что не прошли мимо и отозвались)

[Броооо]

спасибо огромное за перевод, запал в душу!

[Fucking_Renegade]

Броооо, всегда пожалуйста