Jip's Master Mix Doctor Who

Название: Jip's Master Mix Doctor Who
автор: haroldsexon
музыка: "Push it" Garbage
Описание: Human traffic/Doctor Who cross-over.
It's pretty much Master orientated:
Listen to Jip's opinion about his newest obsession: the Master....




и музыка, и пульсация. кокаин, барабаны, ленивые улыбки, ритм-ритм-ритм. доктор.
а если еще и подумать... джип. мастер. какие параллели. даже не абсурдно. со второго взгляда.


Надобно кроссовер написать.
Или перевести тот миленький макси на англицком...

@темы: Doctor Who/Torchwood, видео, кроссовер

---

Эйнштейн и Эддингтон: "Частная Математика" (Эддингтон/Марстон)

Название: "Частная Математика"
Автор: Topaz_Eyes
Перевод: Fucking_Renegade
Фандом: «Эйнштейн и Эддингтон»
Пейринг: Артур Эддингтон/Уильям Марстон
Рейтинг: PG
Саммари: Исследовать падение света и тени... изучать плоскости, контуры и углы с точностью измерений, не кронциркулем, но сердцем.
Разрешение на перевод: нет
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/75253
Примечание: Приквел, основанный на событиях фильма. Цитата сэра Артура Эддингтона приведена из Словаря Научных Цитат (1991) Алана Маккея.




* * *

Мы привыкли думать, что если знаем одно, то знаем два, потому что один и один будет два. Мы обнаруживаем, что должны узнать много больше об «и».


Они часами гонят на велосипедах, останавливаясь только несколько раз, чтобы попить воды, когда, наконец, видят свое место назначения: древний дуб на вершине пологого холма впереди.
Артур улыбается с радостью и облегчением и набирает скорость.
- Почти приехали, Марстон! – кричит он Уильяму позади. – Еще несколько сотен футов.
- Наконец-то!
Они изнеможенны, когда достигают тени дуба. Артур аккуратно прислоняет велосипед к крепкому стволу, Уильям опускает свой на траву. Все еще тяжело дыша от напряжения, они бродят вокруг дерева с минуту, чтобы расслабить ноги, оба мужчины улыбаются друг другу.
- Мы сделали это! - говорит Артур.
- Больше двадцати миль сегодня! - Уильям простирает руки вверх.
Артур запрокидывает голову к ярко голубому небу, задумчиво кривит рот.
- Двадцать одна и семь десятых, если быть точным, - отвечает он. - И это рекорд, если я не ошибаюсь. - Он смотрит на Уильяма и безудержно смеется. - Рекорд!
- Великолепно! - Уильям вытирает лоб рукавом. Он смотрит вниз на траву в тени дерева, затем на Артура. - Тогда, конечно, мы заслужили отдых перед возвращением домой.
- Да ладно, мы же каждый в двух милях от…
- Мне все равно. - Уильям ложится на траву и вытягивается, кладя ногу на ногу и голову на руки.
Артур стоит над ним, его длинная тень падает на друга. Держа руки на бедрах, он с нежностью качает головой.
- Ты неисправим.
Уильям усмехается ему.
- Сон на открытом воздухе, - произносит он, - это лекарство от всех бед.
- Если ты плохо себя чувствуешь, то я не могу отказать тебе. - Артур опускается на землю и садится рядом с ним, складывая руки между колен.
Уильям поворачивает голову, его глаза уже закрываются тяжелеющими веками.
- Вовсе не плохо, Эддингтон, просто устал. Ты тоже, если бы только признался в этом. Тебе не мешало бы следовать моим советам.
Его веки опускаются, и через несколько минут Уильям засыпает. Артур по-прежнему слишком эмоционально взволнован после их путешествия, чтобы последовать его примеру, но он рад возможности на некоторое время дать отдых ногам. Он достает платок из кармана жилета, снимает очки и протирает, водружает их обратно на нос. Затем он достает карту и карандаш, отмечает их пробег за этот день. Сегодня была их самая лучшая поездка.
Артур откидывается на локтях и глубоко вдыхает свежий летний воздух. Вот где спокойствие, думает он, глядя на купол августовского неба над ними. Божья благодать изобилует. Артур слышит Его шепот в шелесте листьев столетнего дуба над головой, в песнях малиновок, в раскинувшейся холмистой местности, он чувствует величие Бога в исчислениях вращения планет и звезд в выси. То, в чем у него никогда не было сомнений.
Бог есть во всем, кроме, конечно, смерти и разрушении. Под этим блестящим английским солнцем немыслимо думать, что в Европе началась война. Новости о призывах ежедневно гремят через залы Кембриджа. Достойные, патриотичные мужчины отправляются прямиком в окопы Бельгии и Франции.
Конечно, Артур, связанный своими убеждениями и верой, не пойдет. Он не знает, Уильям уже… или рассматривает вопрос о приписании к Кембриджширскому полку. Это возможно, хотя они никогда это не обсуждали.
Сама мысль бросает его в дрожь.
И Артур поворачивается, чтобы посмотреть, как дремлет его друг. Его размеренное дыхания подтверждает, что Уильям действительно спит. Его молодое лицо - все его тело, на самом деле - расслаблены. Довольная полуулыбка играет на его губах, и Артур тоже улыбается, полный несдерживаемой привязанности. Он хранит эти украденные моменты, эти редкие моменты, когда он может позволить себе смотреть на Уильяма, не опасаясь вопросов. Изучать падение света и тени на лицо Уильяма, исследовать плоскости, контуры и углы с точностью измерений, не кронциркулем, но сердцем.
Может быть, это затяжной восторг от их езды или, может быть, трезвое понимание того, что Уильям, возможно, оставит его, чтобы присоединиться к войскам. Независимо от причины безумная нежность переполняет его внутри. Он понимает, что не может преодолеть желание прикоснуться к своему другу. Он протягивает дрожащую руку, чтобы прикоснуться к дорогим чертам, доступным раньше только взгляду. Если Бог есть во всем, как он считает, значит, Его присутствие должно быть в этом жесте так же, как и есть Бог в этом спящем мужчине, которого Артур Эддингтон любит, как никто другой. Как Он может не быть?
Пальцы Артура зависают в нескольких дюймах над волосами Уильяма, достаточно близко, чтобы почувствовать тепло, когда Уильям поворачивает голову. Не дергается, но этого достаточно, чтобы привести Артура обратно в чувство.
Он вздрагивает и отнимает руку. Даже если он признаёт, как дорог ему Уильям, он не может заставить себя прикоснуться к нему.
Артур отворачивается, садится, обхватив руками колени, и снова смотрит на небо. Он старается не думать о том, что голос Бога звучит теперь как будто немного дальше. Вместо этого он пытается занять свой ум другими мыслями, такими как его новое назначение на место директора Кембриджской обсерватории и странная траектория вращения Меркурия вокруг Солнца по причине, которую еще нужно будет открыть.
За час становится темнее, солнце опускается, и появляются вечерние облака. Вскоре поднимается ветер, и Артур краем глаза замечает, что Уильям шевелится. Та же нежность снова поднимается в Артуре, когда Уильям распахивает глаза. Он поспешно отводит взгляд, чтобы взять себя в руки.
- Что же, это был освежающий сон, - говорит Уильям, ничего не замечая. - Надеюсь, ты тоже воспользовался возможностью.
- Да. Это была прекрасная возможность подумать.
Уильям качает головой.
- Ты постоянно думаешь, мой друг, - говорит он с нежностью в голосе. Рот Артура кривится в ответ.
Их глаза встречаются, и взгляды удерживаются в течение момента, который Артур желает, чтобы никогда не кончался. Но затем Уильям вытягивает из жилета свои золотые карманные часы. Он открывает их, и момент разрушен.
- Полагаю, пришло время возвращаться, - добавляет он, - или Винни спустит с тебя шкуру за то, что испортил ей ужин.
Конечно, они оба знают, что Винни не сделала бы ничего подобного.
- Совершенно верно, - отвечает Артур в том же веселом тоне. Он встает и протягивает руку, чтобы помочь ему подняться, но Уильям сам вскакивает на ноги. Рукав Артура касается Уильяма, когда он проходит мимо.
- Поужинаешь с нами сегодня вечером?
Уильям качает головой.
- У меня встреча в другом месте, - отвечает он спокойно. Артур смотрит на него, но не уточняет, действительно, Уильям не хочет встречаться с ним взглядом. Вместо этого он поднимает с земли свой велосипед.
- Ты не забыл про наш теннисный матч завтра?
- Я бы не пропустить его ни за что на свете.
- Возможно, мы могли бы даже выиграть.
- Тогда это будет день для книги рекордов.
Уильям залезает на велосипед и озаряется улыбкой.
- Так что до встречи завтра на корте.
- Я буду ждать.
Уильям устремляется к холму. Артур прикрывает глаза ладонью и смотрит, как он поворачивает за холм и пропадает.
Когда Уильям исчезает из виду, Артур закрывает глаза от всплеска эмоций. Как бы ему хотелось, чтобы эта частная математика сердца навеки осталась для него загадкой. Боль от полученного ответа глубже, чем он мог себе представить. Что хорошего было в решении этой задачи, когда один никогда не сможет поделиться своим решением с кем-то?
Включая своего любимого?
Любые остатки восторга, которые он чувствовал раньше, пропали. Он берет свой велосипед, делает глубокий, отрезвляющий вдох, затем забирается на сиденье и направляется в противоположную сторону, по направлению к своему одинокому дому.

конец.

Артур Эддингтон/Уильям Марстон
Фильм: "Эйнштейн и Эддингтон" (2008)
Песня: Said It All - Take That
Автор видео: Erychan1986

видео

@темы: фики

---

"Seeking Lethe" (Доктор Кто/Автостопом по Галактике, кроссовер)

Название: Seeking Lethe («В поисках забвения»)
Автор: Kathryn Andersen
Перевод: Fucking_Renegade
Фандом: Доктор Кто/Автостопом по Галактике, кроссовер
Персонажи: Девятый Доктор, Зафод Библброкс
Рейтинг: PG
Категория: джен
Ворнинг: пьяный Доктор
Жанр: юмор (на фоне трагедии)
Ссылка на оригинал: m.fanfiction.net/s/6153141/1/
Разрешение на перевод: нет
От переводчика: Больше для себя, поэтому особо не заморачивалась.

* * *

Вот, что говорит Путеводитель по Галактике для Путешествующих Автостопом о Повелителях Времени

Вот, что говорит Путеводитель по Галактике для Путешествующих Автостопом о Повелителях Времени:

Повелители Времени, может быть, существовали, а может быть, и нет. Легенда гласит, что они были первой расой, открывшей путешествие во времени. Вместо того чтобы заняться чем-то захватывающим, вроде завоевания Вселенной, они остались на своей родной планете, стали носить сложные, неудобные наряды и писать трактаты о мире, стабильности и математике. Они придерживались строгой политики невмешательства: не входить в контакт с другими цивилизациями, если только, конечно, те не открыли путешествие во времени, после чего Повелители Времени аккуратно делали так, что оказывалось, что эти другие вовсе не открывали путешествие во времени. Они предпочитали упорядоченность во Вселенной, где одно следовало за другим. Это был консервативный и официозный народ, за исключением тех, кто сбежал из-за скуки, маниакальных амбиций или проведения исследований, не одобренных въедливым комитетом по этике.
Так продолжалось на протяжении тысяч лет, пока другая раса не открыла путешествие во времени, раса, которую нельзя было одурачить, подкупить или обманом заставить отказаться от открытия: Далеки. Этот вид был полной противоположностью Повелителей Времени: они хотели завоевать Вселенную и уничтожить все иные формы жизни[1]. Эти непримиримые разногласия привели к Последней Великой Войне Времени, которая бушевала во всей Вселенной, в прошлом и будущем, до тех пор пока обе стороны не дошли до полного взаимоуничтожения.
Это привело к открытию путешествий во времени другими формами жизни и к той истории, какой мы ее с вами не знаем[2].

Если Вы когда-нибудь встретите того, кто утверждает, что он последний из Повелителей Времени, улыбнитесь и медленно отступите. Если только Вы не Зафод Библброкс.

[1] смотри также «Криккит»*
[2] смотри также «Campaign For Real Time»**

* * *

- Водка, неразбавленная.
Одна из голов Зафода повернулась, чтобы оглядеть незнакомца. Антропоид, одна голова и две руки, короткие темные волосы и черная кожаная куртка, пошив которой встречался только в одном месте.
- Еще одна скучная человекообразная обезьяна, - пробормотала одна из голов.
Но у незнакомца оказался на удивление острый слух.
- Что? Я не человек, и уж точно не скучный.
Бармен вернулся, хмурясь, со словами:
- Нет такой, водки.
- Прошу прощения, не подумал, - сказал мужчина. – Ришта Крем, двойной.
Когда ему подали бокал, незнакомец посмотрел на содержимое, как на пиво в теплый денек, разом осушил бокал, моргнул пару раз, помотал головой и сказал:
- Бармен, повторить. – Его голос был немного хрипловат.
Обе головы Зафода повернулись поглядеть на незнакомца. Ришту Крем обычно пили глотками. Зафод наблюдал, как незнакомец берет второй бокал, вздыхает и выпивает залпом, как какое-нибудь лекарство.
- Что ты делаешь? – спросил Зафод.
- Пытаюсь напиться, - ответил мужчина. – Такой у меня метаболизм… эффект длится не очень долго.
- Чувак, ты так не напьешься, - сказал Зафод. – Настрой так же важен, как и выпивка. Тебе надо расслабиться, чувак. Успокоиться. Позволь выпивке пройти по тебе, как пальцам любовника по волосам. Не то чтобы у тебя было много волос.
- Нет? – Мужчина провел рукой по голове. – И правда, не много. Что ж. Таковы издержки регенерации. Лучше, чем быть мертвым. Наверное. – На его лице появилось решительное выражение. – Я собираюсь напиться.
- Ты когда-нибудь пробовал Пан-Галактический Грызлодер? – спросил Зафод.
- Нет, - ответил мужчина.
- Два Пан-Галактических Грызлодера, - заказал Зафод. – Один для меня и один для моего друга.
- Спасибо, - сказал мужчина. – Я Доктор, кстати говоря. А ты?..
- Зафод Библброкс, естественно… ты меня не узнаешь?
- Я был немного занят, - ответил Доктор. Его взгляд помрачнел.
Им подали два высоких бокала, бурлящих и испускающих белый пар.
- Пей глотками, - посоветовал Зафод. – С Пан-Галактическим Грызлодером лучше не спешить.
Доктор приподнял брови. Попробовал напиток. Облизал губы.
- Приятный… - начал он и осекся, задохнувшись. – Вот что я называю настоящей выпивкой, - сказал он.

* * *

Доктор пел на удивление мелодично:
- Я люблю выпить с Дунканом,
Я люблю выпить с Дунком.
Мы пьем в меру
И никогда не напиваемся в хлам.
Мы пьем в городе и деревне,
Где хороша атмосфера.
Я люблю выпить с Дунканом
Потому что Дункан мне друг!
- Кто такой Дункан? – спросил Зафод.
- Дункан? Который? – моргнул Доктор. – Был один Дункан Маклауд, но… о, думаю, надо поменять имя. - Он снова запел:
- Я люблю выпить с Зафодом,
Я люблю выпить с Зафом… - он запнулся. – Что рифмуется с Зафом?
- Опасно? – посоветовал Зафод.
- Я люблю выпить с Зафодом,
Я люблю выпить с Зафом.
Мы пьем как маленькие рыбки,
И нас не заботит, что это опасно.
Мы пьем в Ресторане на Краю Вселенной...
Он снова остановился.
- Откуда взялся Ресторан на Краю Вселенной? То есть, я проделал весь этот путь, потому что это Конец, Конец Вселенной, одинокая глушь, а они берут и строят здесь Ресторан. Зачем? Человек уже не может спокойно насладиться одиночеством?
- Они подают неплохую выпивку, - заметил Зафод.
- Гм, да.

* * *

- Да, - сказал Зафод.
- Нет, - сказал Доктор.
- Да.
- Нет.
- Да.
- Ты сам видел? – спросил Доктор.
- Нет, но человек-землянин и Форд сказали…
- А они действительно это видели?
- Их бы здесь не было, если бы они видели.
- Значит, я могу спасти ее! Возвратно-познавательное исключение! – Доктор вскочил и, споткнувшись о барный стул, упал на спину. Он моргнул, уставившись на усеянный блестками потолок. - Что я делаю на полу?
Одна из голов Зафода посмотрела вниз.
- Ты пьян.
- А. Тогда это все объясняет. – Он моргнул, глядя на Зафода. – У тебя же было две головы, разве не так?
- Так, дружище.
Доктор поднялся на ноги, ухватившись за один из барных стульев для равновесия. К счастью, стул был привинчен к полу, поэтому не опрокинулся.
- Напишу себе записку, - сказал он, достал ручку из внутреннего кармана и схватил одну из салфеток.

Дорогой Доктор, - написал он,
Не забудь спасти Землю от Вогонов.
Доктор.

* * *

На следующий день Доктор очнулся в ТАРДИС с мыслью о том, что кто-то пытал его психическим зондированием сознания. Потом он вспомнил Зафода, выпивку и что-то, связанное с Землей.
Он вытащил из кармана записку и понял, что забыл написать дату, когда это должно произойти.
Он передернул плечами, затем поморщился от того, как это движение повлияло на его голову. Все равно полечу на Землю. Она постоянно нуждается в спасении, если не от Вогонов, то от чего-нибудь еще. Мне будет, чем заняться.
Потому что все что угодно было лучше, чем думать о Галлифрее.

__________________________

* Давным-давно население планеты Криккит пыталось уничтожить всю жизнь в Галактике, но их остановили и заключили на их собственной планете
** CamTim - добровольческая организация, которая старалась беречь ход событий, до того как было открыто путешествие во времени. В ней состоял Слартибартфаст

@темы: Doctor Who/Torchwood, кроссовер, фики

---

Пролог. «Поиграем?» (серия New Dawn Fades) Мастер/Доктор

Название: Пролог. «Поиграем?» (серия New Dawn Fades)
Автор: omphalos
Оригинал: omphalos.livejournal.com/27567.html
Переводчик: Fucking_Renegade
Бета: Sally (огромная благодарность за помощь!)
Гамма: Tam Linn (искреннее спасибо за ювелирную работу над текстом!)
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Пейринг: Мастер/Доктор
Рейтинг: R (для всей серии NC-17)
Жанр: драма, романс
Размер: макси
Статус: в процессе
Саммари: Действие происходит после событий Last of the Time Lords, небольшое AU, в котором сцены сожжения никогда не было.


* * *

- Знаешь, я по-прежнему их слышу...

- Знаешь, я по-прежнему их слышу.
Бесцельно поигрывая кольцом на пальце, Мастер опирается спиной на перила в комнате управления, раздумывая, дождется ли реакции на этот раз.
- Хм? – Доктор не отрывает взгляда от панели управления, которую вот уже полчаса использует в качестве игрушки для снятия стресса – ну в самом же деле, вряд ли ТАРДИС, стоящая посреди бесконечных пустынных ледников Алдериона-5, единственный объект на тысячу миль неподвижного льда, срочно нуждается в усилении плазменного распылителя в ретикулярных катушках.
У них ушла целая неделя на то, чтобы разобрать ТАРДИС Мастера, которую они вернули из Серебряной Пустоши стотриллионного года, дабы исправить повреждения, нанесенные Доктором собственной ТАРДИС в результате неоднократных актов вандализма. Только потому что Мастер взял старушку и превратил ее в произведение искусства. Доктор никогда не разбирался в искусстве.
Легче было бы, конечно, перебраться в ТАРДИС Мастера. Это была более поздняя модель с работающим маскировочным контуром, исправной навигацией и разными забавными приспособлениями, изучить которые Мастеру так и не представилось возможности. Не говоря уже об оружии. О, большие пушки, а бомбы и того больше – все настолько новое и не испытанное, что на них все еще были заводские пломбы.
Эта ТАРДИС была подарена ему отчаявшимся Верховным Советом. Совсем новенькая - с тем же успехом они могли прицепить на нее большой красный бант и вручить со словами «Счастливого Конца Света!». Когда последняя великая Война Времени бушевала вокруг, они умоляли Мастера «принять ее». «Спаси нас» – вот что они на самом деле имели в виду.
Но нет, Доктору не нравятся пушки, и он не готов доверять капсуле, схемы которой отмечены печатью Мастера, так что вот они снова в этом ржавом ведре. На худой конец Мастеру удалось уговорить Доктора забрать несколько игрушек с собой. Не оружие, конечно же. Доктор просто феерический болван.
А теперь благодаря скорее умениям Мастера, чем возне Доктора, эта древняя ТАРДИС почти готова снова путешествовать через время и пространство. Более или менее. И с ретикулярными катушками определенно все в полном порядке. Мастер знает, потому что сам лично их перестраивал. Нет, это просто предлог, лишь бы избегать Мастера и проблемы, которую он собой представляет. Действительно смешно. Зачем сохранять ему жизнь, превращая его в унылого питомца с ошейником, только чтобы потом игнорировать?
- Я сказал, - повторяет он преувеличенно медленно, - что все еще слышу их.
Доктор поднимает глаза, то самое раздражающее выражение беспокойства, которое, кажется, так нравится ему в этой регенерации, возникает на его лице, когда он снимает очки. – Все, что я сделал, не помогло их контролировать?
- Конечно, нет. Это тебе не какой-нибудь звон в ушах, знаешь ли. Примите две таблетки и приходите через неделю. Скажите, Доктор, случалось ли вам сталкиваться с более интересными случаями? Хмм, дайте подумать... – Ухмылка медленно расползается по лицу Мастера, он и не думает заканчивать предложение.
- Прекрати. – Но голос Доктора звучит почти ласково, когда он снова поворачивается к, о, такой занимательной панели, и Мастер чувствует, как его ухмылка складывается во что-то жуткое.
- О, так ты собираешься обращаться со мной как с собакой?
Доктор слабо улыбается, надвигая на нос очки.
- А ты хочешь?
- Да, выпусти меня побегать. Всем хорошим песикам нужны упражнения.
- У тебя кровь застынет в жилах, как только ты ступишь за пределы защитного поля ТАРДИС.
- О, да. Потому что без тебя, конечно, я не знал.
- Не позволю тебе навредить самому себе, Мастер, - почти напевает Доктор. Боги, что за привычка все усложнять!
- Забавно, что звук моего имени в твоих устах утратил свой... трепет.
Это заставляет Доктора снова взглянуть на него, подняв брови:
- Трепет?
Мастер лениво улыбается.
- Да, трепет. Дрожь, волнение, покалывающее напряжение в паху, возбуждение соматосенсорных нейронов – все пропало. Ты все это убил, застегнув это уродство на моей шее. Гордишься собой? – Он выпрямляется и подходит к Доктору. – Эта штука не предназначена для Повелителей Времени. Она причиняет боль.
- О нет, это не так. Не физическую это уж…
- Мне больно! – Он ударяет ладонью по консоли и смотрит на Доктора, который отвечает ему косым взглядом.
- Слышал когда-нибудь земную поговорку «Подорвался на собственной...
- О, да заткнись ты. – Мастер поднимает руку, прерывая его. – Как бы то ни было, теперь, полагаю, мне следует сменить имя. Как тебе «Мальчик-пленник»?
Доктор хмурится:
- Теперь ты ведешь себя глупо.
- Да ну? Как мило, что сообщил мне об этом. Как насчет «Содержанка»? – Мастер подносит палец ко рту, придерживая локоть другой рукой, изображая глубокую задумчивость. – Да, ты прав. Для этого тебе надо было бы перестать быть сексуальной посредственностью. Хмм… «Прислуга по контракту»? – Он опускает руку и непринужденно кладет ее на гравитационный рычаг. – Знаю! Превосходно! С этого самого момента называй меня «Дружок». Можешь прицепить к ошейнику табличку с именем и бросать мне мячики.
Доктор негромко фыркает и кладет руку поверх руки Мастера, убирая ее с панели и не отпуская.
- Нет-нет-нет. О нет, друг мой. В эту игру мы больше не играем. Уйму времени пришлось потратить на починку после твоей последней выходки.
Что ж, попытаться стоило. Хотя на самом деле в прошлый раз было не так уж весело - спасибо проклятому ошейнику.
Доктор подходит ближе, с горящими глазами, полный энтузиазма.
- О, у меня есть идея. Давай отправимся в галактику Роана и проведем недельку-другую в пылевых облаках туманности Стирекс. – Он проговаривает последние слова, перекатывает на языке, будто пробуя на вкус. – Там красиво, был когда-нибудь? Лучше всего там во время прохождения кометы Коро, когда с ее осколками сталкиваются частицы трониума, испуская вспышки яркого света. – Он издает одобрительный глухой звук. – О, это даже лучше, чем лондонское колесо обозрения под Новый Год, и длится месяцами! – Он радостно улыбается Мастеру. – Месяцами!
Мастер смотрит на него ошарашено, затем складывает губы трубочкой.
- О, как мило. Значит, это будет наш медовый месяц? Я тронут, Доктор. Но скажи мне, разве ты не думаешь, что сначала мы должны заключить союз?
Выдернутый из своих нелепых мечтаний, Доктор снова слегка хмурится.
- И куда же тогда хочешь ты?
С какой стати его мнение что-то значит, если он здесь беспомощный пленник? Вот что хочет спросить Мастер, но вместо этого пытается взбесить Доктора сильнее.
- На Землю.
- Нет, – Доктор бросает руку Мастера и отворачивается обратно к консоли.
- Почему нет? - Мастер обходит Доктора, проводя рукой по его спине. – После стольких месяцев среди людей я начал понимать, что ты находишь в этих примитивных существах. Это, конечно, то еще извращение – твое влечение к их дурной компании. Но когда это я отказывался позволить занятному извращению отпустить вожжи?
- Так, значит, называется то, что ты делал с Люси, да? «Отпустить вожжи»?
Ах, прелестная нотка злости в голосе Доктора. Замечательно.
- О, я бы не стал тратить свое сочувствие на нее, Доктор. Она была социопатичной стервой задолго до того как я убил её отца и взял под контроль её хорошенькую блондинистую головку. Глупость, опять же, - её непростительное преступление. У твоей Марты хотя бы половина клетки мозга была. Скажи, ты скучаешь по ней?
- Я всегда скучаю по ним, - мягко произносит Доктор, гладя длинными пальцами экран монитора. – Всегда.
Мастер раздумывает, должен ли он быть тронут подобным откровением.
- Тем более глупо с твоей стороны - связываться с коротко живущими и ограниченными. Мне всегда было любопытно, это связано с неуверенностью в себе? Ты можешь поверить в себя только в окружении гораздо менее интеллектуально развитых существ?
Встречаясь взглядом с Мастером, Доктор качает головой.
- Ты недооцениваешь их, всегда недооценивал. И из-за этого уже не в первый раз терпишь поражение. Человеческие существа просто… великолепны. – Он улыбается, в глазах снова задумчивое восхищение и благоговение перед людьми.
Мастеру не нравится ни этот взгляд, ни тот факт, что он не может отрицать обвинение в «поражении», поэтому он быстро говорит:
- Боже, должно быть, это был всем стоякам стояк, когда они все скандировали твое имя. Доктор, Доктор, Доооооооктор… - Он придвигается, чтобы встать как можно ближе к другому Повелителю Времени, не касаясь, но шепча у самого уха: – Доктор, о, Доктор. Спаси нас, Доктор. Мы верим в тебя, Доктор. Мы хотим от тебя детей, Доктор. Умри за нас, Доктор. – Мастер вычерчивает ногтем линии на пиджаке Доктора, от плеча к плечу, от воротника к полам, заканчивая легким шлепком по заднице. – Комплекс Мессии, а?
Доктор поворачивается к нему и кладет ладонь на щеку Мастера.
- Я не позволю тебе навредить себе и точно так же не позволю навредить мне.
Мастер вскидывает бровь, заставляя себя не прерывать их близость раньше, чем это сделает Доктор.
– Ты действительно веришь, что тебе это под силу? Что ж, черт возьми, думаю, да. И это после того, как ты пролил столько слез над моим умирающим телом. Конечно, я смогу навредить тебе, глупый. – Он широко ухмыляется, глядя на Доктора исподлобья. – И, конечно, я обязательно это сделаю.
Фактически, при любой предоставленной возможности.
Доктор не реагирует, и секундой позже Мастер чувствует присутствие великого Мессии, снова копающегося в его голове. – Эй! – выкрикивает он с раздражением, отступая назад и отталкивая руку Доктора. – Ты прекратишь когда-нибудь?
- Позволь помочь тебе, - упрямо говорит Доктор, делая шаг вслед за ним.
- Ты не можешь, только не так. – Еще шаг, и он упирается спиной в поручни ТАРДИС.
- А как тогда? Скажи мне. – Вот это его Доктор, постоянно строящий из себя хорошего и правильного, ведущий их к неизбежной кульминации.
- Отпусти меня. – Мастер снова делает шаг вперед, вторгаясь в личное пространство Доктора, хоть его и раздражает, что в этом теле ему приходится смотреть в глаза Доктору снизу вверх. – Отпусти меня или выпусти наружу.
Что это – страх сузил зрачки Доктора?
- Ты этого не сделаешь. Ты не сможешь вот так просто выйти отсюда, точно так же, как ты не смог детонировать конвертеры черных дыр.
- Думаешь, что хорошо меня знаешь? – Мастер с силой толкает Доктора в грудь, заставляя отступить назад. - Так вот, ни черта ты не знаешь! Потому что все что угодно, все что угодно лучше, чем провести еще хоть секунду в этом… рабском ошейнике! – Он выплевывает слова, оттягивая ненавистный серебряный обруч. – Нет ничего хуже этого!
Опершись на консоль, Доктор трет лицо, скользя пальцами под очки.
- Ты привыкнешь, - говорит он немного невнятно из-за прижатых к лицу рук.
- Я не привыкну.
- У тебя нет выбора.
- И это меня считают злобным диктатором?
Рассилон, он мог бы задушить Доктора за этот взгляд страдающего святого в свой адрес. Он и задушил бы его, если бы мог хоть на мгновение дотянуться до его тощей шеи прежде, чем Доктор одной мыслью обездвижит его, лишая контроля над собственным телом. В тот же момент, когда Доктор нашел ошейник в небольшой коробке личного имущества Мастера на борту его военной ТАРДИС - Мастер понял, что угодил в неприятности.
Так, должно быть, чувствуют домашние животные людей, когда они вынуждены носить эти конусообразные воротники «для их же собственного блага». Пытка никогда не бывает «благом» для реципиента. По крайней мере, Мастер всегда был достаточно честен, чтобы признать это.
- Я ненавижу тебя с чистотой эмоций, которая почти поучительна, - замечает он, стараясь, чтобы это звучало непринужденно.
- Знаю, - говорит Доктор с печальным вздохом. – Я это знаю.
- И конечно, ты прощаешь мне и это.
- Да. Вполне.
Больше всего на свете Мастер ненавидит этот взгляд, полный, по-видимому, искреннего сострадания. Он фыркает и отворачивается, начинает бродить по комнате управления, пока Доктор наблюдает, пальцы танцуют на контроллерах и установках, выстукивая неизменный ритм. Он начинает тихонько напевать Доктору.
- Прости нас, ради милости Твоей, наши множество грехов прости. Власть Твоя, в руки Твои предаемся и живы во славу Твою.
- О, заткнись! – Раздражение не так хорошо, как вспышка злости чуть раньше, но Доктор все же выглядит прекрасно, праведный взгляд и руки на консоли, когда он наклоняется вперед.
Мастер прячет улыбку.
– Поехали на Землю, Доктор. Я скучаю по старым местам. Знаю! Давай навестим твоего мускулистого урода. Я задолжал ему один большой… поцелуй.
- Ты должен ему куда больше этого.
- Нет, это ты должен. – Злость, которую он хочет увидеть в глазах Доктора, теперь наполняет самого Мастера. – Я никогда не просил, чтобы меня накачивали его избытком жизни. Это было вторжение, и как только я отделаюсь от тебя, что, ты знаешь, я обязательно сделаю, он будет первым в моем списке сладкой мести.
- Джек может постоять за себя, - говорит Доктор, но Мастер не упускает волну беспокойства, прошедшую по чересчур угловатому лицу.
Он смеется и говорит почти с искренним удовольствием:
- Ах, так многое можно сделать с человеком, который не может умереть. Интересно... Как думаешь, если бы я отрубил ему голову, он бы отрастил новое тело? Никогда не пробовал этого на борту Вэлианта. - Он делает вытянутой рукой движение "так себе". - Или он будет просто жить, как беспомощная голова, которую необходимо таскать везде? О, разве это было бы не весело, Доктор? Только представь себе! Я мог бы носить его с собой под рукой, знакомя его с людьми и предлагая им великую голову по бросовым ценам ...
- Прекрати. Сейчас же. - Ах, суровый властный голос. Мастеру он нравится, даже не смотря на то что у него самого выходит намного лучше. – Эти глупые игры тебя не достойны, - продолжает Доктор.
Мастер пожимает плечами.
- Помогает убить смертельную скуку. - Он смотрит, как Доктор задает координаты полета и запускает ротор. – Как машина парадоксов она была прекрасна, - говорит он задумчиво, вспоминая. – Восхитительна, в самом деле. Вся красная и пульсирующая, как открытая рана …
- Это было отвратительно. – Дрожь, кажется, проходит по телу Доктора, когда он снимает очки и опускает их в карман пиджака.
- И ты простил мне даже это! – радостно смеется Мастер. – Есть ли хоть что-нибудь, Доктор, что ты не смог бы мне простить? – Он обходит консоль, снова подходит к Доктору. – Скажи мне. Я просто хочу знать.
Доктор качает головой, по-видимому, отказываясь отвечать, и Мастер криво усмехается.
- Я знаю, почему, - шепчет он, подходя еще ближе. - Я знаю, почему ты можешь простить все мои, о, столь страшные грехи. – Доктор по-прежнему не отвечает, возясь без надобности с линейным осевым управлением, поэтому Мастер продолжает: - Ты можешь простить мне все что угодно, потому что знаешь, что, что бы я ни сделал, какое бы ужасающее, невероятное злодеяние ни совершил, твои собственные преступления все еще... гораздо... хуже.
Доктор ударяет ладонью по темпоральному стабилизатору, и ТАРДИС сильно встряхивает, когда она стартует Только-Доктор-Знает-Куда. Мастера отбрасывает на боковые поручни, он больно ударяется спиной, но все еще смеется. О да, он смеется.
- В яблочко! - кричит он сквозь смех, поскальзываясь на полу, пока ТАРДИС отчаянно болтает в Воронке. - Прямо по сердцам! О, нашему великому мученику не нравится, верно? Как, кстати, называют того, кто совершает геноцид над себе подобными? Должно быть слово или какая-то фраза. Давай, давай, вертится на кончике языка. О, знаю! - Он поднимается на ноги у края консоли и усмехается в ответ на сексуальную ярость, искажающую лицо Доктора. - Полный и абсолютный ублюдок, не так ли? Да, именно так.
ТАРДИС приземляется... где-то, и, не считая барабанов в голове Мастера, наступает тишина. Они сделались такими громкими, а теперь, когда счет сравнялся, когда удар был нанесен по больному месту, успокаиваются. У Доктора жесткое выражение лица, зубы явно стиснуты, сдерживая столько всего, что Мастер хотел бы услышать. Или, возможно, не хотел бы. Иногда трудно сказать.
Доктор распахивает дверь, и перед ними открывается то, что предположительно является пылевыми облаками Туманности. Океан сверкающих частиц вспыхиват и переливается разными цветами. Мастер не бывал здесь раньше - с чего бы ему? Это всего лишь пышная мишура мироздания, бесполезная красивость, порожденная цепью случайностей. Даже содержащиеся в ней элементы не стоят того, чтобы их добывать.
Доктор думает иначе, судя по тому, как он подходит к открытой двери и выглядывает наружу с тихим вздохом. Космический фейерверк - как типично для него.
Мастер подходит и кладет руку на спину Доктора.
- Всего лишь чуть-чуть подтолкнуть. Этого сейчас было бы достаточно, - замечает он, но вместо этого только мягко проводит по ткани пиджака Доктора. Это отвратительно напоминает извинение, но он не останавливается.
- Ты способен убить меня ничуть не больше, чем я тебя, - мирно говорит Доктор. Обойдя его сбоку, Мастер видит разноцветные отблески, вспыхивающие в темных глазах Доктора и думает, что, лишь на мгновение, может понять привлекательность этого бесполезного места.
- Может быть, в один прекрасный день я смогу сделать это, - произносит он также мягко. - Если ты продержишь меня на привязи достаточно долго.
- Может быть, - соглашается Доктор, поворачиваясь, чтобы заключить Мастера в объятия.
Вздохнув тихо, Мастер позволяет обнимать себя, зная, что это одновременно и способ не дать ему выброситься из ТАРДИС, и знак привязанности Доктора. Не то чтобы он на самом деле намеревался прыгнуть. Он еще не настолько отчаялся, пока нет.
Он до сих пор помнит Око Гармонии.
С ироничным чувством он кладет голову на плечо Доктора и закрывает глаза на докторовскую излюбленную панораму. Он все еще видит короткие вспышки красок сквозь веки. Они как чертовы людишки Доктора, не правда ли? Вспыхивают и тут же сгорают, но отпечатываются на сетчатке значительно дольше.
- Нужно, чтобы ты жил. – Доктор произносит эти слова так тихо, что Мастер почти пропускает их на фоне барабанов, своих мыслей и биения четырех сердец.
- Так значит, я — твое искупление? – спрашивает Мастер, и в этом нет ни грана насмешки.
Грудь Доктора вздрагивает, когда он фыркает.
- Что-то вроде того.
Вдруг Доктор весь превращается в вихрь деятельности. Он отстраняется от Мастера, держа его за плечи.
- Давай устроим пикник! Мы могли бы высадиться на том астероиде. На том, да, вон там! - Он хаотично машет рукой из открытой двери. - Поставим защитное поле ТАРДИС. Устроим себе праздник на открытом воздухе среди взрывающихся частиц. Что скажешь?
Мастер улыбается, и по непонятной причине ему не хочется останавливать легкомысленный идиотизм своего тюремщика. В любом случае это возможность покинуть ТАРДИС на некоторое время. Он кивает в знак молчаливого согласия.
- Отлично! - Схватив Мастера за руку, Доктор тянет его обратно к консоли, где Мастеру неожиданно достается короткий, моргни-и-пропустишь, поцелуй, пока дверь ТАРДИС закрывается... их первый поцелуй. Затем его тянут вниз в недра ТАРДИС, предположительно в сторону кухни, и он обнаруживает, что смеется. Доктор тоже смеется, и на мгновение им кажется, что они снова мальчишки, вместе сбегающие с занятий, чтобы поиграть в пестрой тени серебряных лесов.
Они были неразлучны до восьми лет. Даже после того как они начали учиться в Академии, их дружба продолжалась... некоторое время.
Говорят, его проблемы начались с Неукротимого Разлома. Он бы оспорил определение «проблемы», но в остальном возражать не стал бы. Вполне возможно, понимает Мастер с внезапной ясностью, что взгляд во Временную Воронку повлиял на Доктора ничуть не меньше, чем на него самого. Взможно, это его безумие рассыпается цветными искрами на черном фоне бесконечности, вспыхивая и умирая, вспыхивая и умирая. Эта мысль поднимает настроение.
Звуки их шагов по металлическому полу ТАРДИС складываются в знакомый ритм, и Мастер обнаруживает, что, возможно, в данный момент ему нравится не быть одному.

@темы: Doctor Who/Torchwood, мастер/доктор, фики

---

От заката до рассвета
"Все бабы плохие" - Сет Геко/нжп, Сет Геко/Ричи Геко, R (перевод)


Настоящий детектив
"Руины способствуют возрождению" - Раст Коул/Мартин Харт, PG-13


Кингсмен: Секретная Служба
"into the wails of your windfight" - Гарри/Эггси, NC-17 (перевод)


Ганнибал
"Tessellate" - Ганнибал/Чилтон, (Ганнибал/Уилл), NC-17 (перевод)


Бешеные псы
"Всегда знал, что это ты" - мистер Белый/мистер Рыжий, R (перевод)
"Становление" - мистер Белый/мистер Рыжий, NC-17 (перевод)
драбблы - мистер Белый/мистер Рыжий, R (перевод)
"Свободный агент Оранжевый " - мистер Белый/мистер Рыжий, R (перевод)


МАРВЕЛ
"Миф о Величии" - Брюс Бэннер/Эмиль Блонски, NC-17 (перевод)
"Пушечное ядро" - Брюс Бэннер/Эмиль Блонски, R (перевод)
драббл - Натали/Пеппер
"Сюрпризы" - Натали/Пеппер, Старк
Без названия - Росомаха/Дэдпул, NC-17 (перевод)
"Once more into the breach" - Клинт/Коулсон, R, дарк (перевод)
"Gray" - Клинт/Коулсон, PG, ангст (перевод)
"one rule" - Клинт/Коулсон, PG, fix-it (перевод)
"not a word was spoken" - Клинт/Коулсон, PG, ангст (перевод)
"Relish" - Наташа/Брюс, R (перевод)
"Об извлечении стрел" - Клинт/Коулсон, R


Стар Трек
"Ампутация" - Скотти/Маккой, R (перевод)
"Friday, I'm in Love" - Скотти/Маккой, PG (перевод)
"Может быть" - Скотти/Маккой, PG (перевод)

Отверженные
"The Razor's Edge" - Вальжан/Жавер, PG (перевод)
"Sassy Gay Friend: Les Mis Edition" - Вальжан/Жавер & сэсси гей фрэнд, PG (перевод)


Бесславные Ублюдки
"Донни был бы недоволен" - Ханс Ланда/Альдо Рэйн, Альдо Рэйн/Донни Доновитц + Смитсон Юдивич и прелестный радист Германн, NC-17 (в соавторстве с  снова марронье)
"Playing together" - РПС: Аугуст Диль/Даниэль Брюль, PG-13 (перевод)
"Дневник Германна Вуста" 26 октября 1940, Берлин - Ханс Ланда/Германн, Ханс Ланда/Дитер Хелльштром, R
"Дневник Германна Вуста" 17 ноября 1940, Париж
"La Musica delle Parole" (часть первая) - Ланда/Хелльштром, R (перевод)
"Есть возле Рэдинга тюрьма" - Ланда/Германн, Nc-17 (перевод)


Зеленая Миля
"Кошмары Перси Уэтмора" - Уильям "Малыш Билли" Уортон/Перси Уэтмор, R


11 Друзей Оушена
"Расти был..." - Дэнни/Расти, PG (перевод)


На Игле (Trainspotting)
"То, что ты делаешь, когда трезв" - Рентон/Дохлый, R (перевод)


Эйнштейн и Эддингтон
"Частная математика" - Артур Эддингтон/Уильям Марстон, PG (перевод)


Розенкранц и Гильденстерн мертвы
"Пари" - Розенкранц/Гильденстерн, G (перевод)


Переулок Сатаны (фэйковый трейлер "Солдат Неудачи")
"Побежденный своим грехом" - Отец О’Мэлли/НМП, PG-13 (перевод)
"Во истину. Однажды" - Отец О’Мэлли/Отец Дойл, R (перевод)


Доктор Кто
"Мастер, Мастер" - Мастер/Эбигейл-Мастер, PG-15 (перевод)
"Конец Игры" - Мастер/Доктор, R, mpreg! (перевод)
Пролог. "Поиграем?" - Доктор/Мастер (серия New Dawn Fades), R (перевод)
Глава первая: "Физика Элементарных Частиц" - Доктор/Мастер (серия New Dawn Fades), NC-17 (перевод)
"Интерлюдия" - Мастер/Эбигейл-Мастер, NC-17 (перевод)
драббл - Мастер/Роза, NC-17 (перевод)
драббл - Джек/Роза/Девятый, PG (перевод)
драббл - Мастер/Люси, G
"Плохой хороший полицейский" - Кэнтон Делавер/11 Доктор, NC-17
драббл (крэк) - Кэнтон Делавер/11 Доктор
"Ниспосланный" - Ангел-Симм!Мастер/Одиннадцатый, PG-13
"Перевернем ситуацию" - Доктор/Мастер, PG-13
"Убивая Время" - Доктор/Мастер, NC-17 (перевод)
"Агент Кей? Агент Джей? Погнали!" - Кэнтон Делавер/Джек Харкнесс, NC-17
"О расстройствах памяти" - Доктор/Кэнтон, Кэнтон/НМП, R
"Вот теперь меня больше прельщает твид" - Доктор/Мастер/Ривер, NC-17 (перевод)


Теория Лжи/Обмани меня (Lie to Me)
драбблы - Лайтман/Локер (перевод)
"Очки" - Лайтман, Локер (перевод)
"Выражения" - Лайтман/Локер, PG (перевод)
"Радикально честная история Элая Локера" - Лайтман/Локер, Джек Рейдер/Локер, (Локер/Торрес, Рейдер/Лайтман), NC-17


Supernatural
"Самодовольный" - Кас/Кроули, NC-17, драббл (перевод)
"Unforgiven" - Кас/Кроули, NC-17 (перевод)
"Уста их, что глаголют ложь" - Кас/Кроули, NC-17 (перевод)
"Запечатлевая слова на твоей коже кровью и огнем" - Кас/Кроули, NC-17 (перевод)
драббл - Кроули/Гавриил
драббл - Кас/Кроули
"Склоняясь к Вавилону" - Кастиэль/Бальтазар, R (перевод)
"My Charade is the Event of the Season" - Кроули/Брэйди, R (перевод)
"Мост" - Ник/Джимми, R (перевод)
"My gift would be a great surprise" - Кроули/Самандриэль, R
"A Merman's Tail" - ретеллинг Русалочки, Дин/Кас, NC-17 (перевод)


Миссия Невыполнима: Протокол Фантом, Племя Изгоев
"Вопрос доверия (или У всех свои тайны)" - Брандт/Бенджи, PG-13
"keep the car running" - Бенджи/Брандт, Брандт/НМП, R (перевод)
отрывки - Бенджи/Брандт, PG (перевод)
"Казино МИЛЛЕНИУМ" - Бенджи/Брандт, PG
"Натуральная кожа" - Бенджи/Брандт, PG
"But Then Again So Are You" - Бенджи/Брандт, NC-17 (перевод)
"lines upon our palms" - Бенджи/Брандт, NC-17 (перевод) продолжение к "keep the car running"
"Что бы сказал Фрейд" - Бенджи/Брандт, NC-17 (перевод)
"Музыкальное путешествие" - Бенджи/Брандт, PG


Leverage
"Call It Even" - Нэйт/Стерлинг, NC-17 (перевод)


Good Omens (Добрые Предзнаменования)
"Неприятности в раю" - Кроули/Азирафель, R (перевод)


Once Upon A Time
"1,2,3,4 just another whore" - Джефферсон/Франкенштейн, NC-17
"So, Doctor, what is the price for being your patient?" - Джефферсон/Франкенштейн, NC-17
"Slow Show" - Джефферсон/Вэйл, R
"An Artist's Sketchbook" - Джефферсон/Франкенштейн, PG-13 (перевод)
"Безумие. Благодать. Победа." - Виктор Франкенштейн, Игорь, Джефферсон/Алиса, R
"Сказка на ночь" - Крюк/Джефферсон, NC-17 (перевод)
"Держась за руки" - Джефферсон/Франкенштейн, PG-13 (перевод)

Тихоокеанский рубеж (Pacific Rim)
"Somniloquy" - Ньютон/Герман, PG-13 (перевод)
"Zegepraal" - Ньютон/Герман, PG-13 (перевод)
"Как приручить кайдзю" - Ньютон/Герман, PG-13, юмор (перевод, 1/2 первой главы)


Кроссоверы
Seeking Lethe ("В поисках забвения") - Доктор Кто/Автостопом по Галактике, Девятый Доктор, Зафод Библброкс, PG
"Как будто это 1999-й". Приоритеты. -Доктор Кто/В отрыв!, Доктор/Джип (Доктор/Симм!Мастер), R (перевод)
драбблл - Лайтман/Скалли, Малдер
"Спасите меня, Доктор" - Доктор Кто/Сверхъестественное, Доктор, Кэнтон (Кроули!Кэнтон), PG-13 (перевод)
"Взгляни на свою жизнь, взгляни на свои решения" - X-men: First Class/sassy gay friend, Чарльз/Эрик & сэсси гей фрэнд, PG (перевод)
драббл - Джек Харкнесс/Кэнтон Делавер во вселенной Хранителей
драббл - Марк Шеппард/Мэтт Смит
"Сделка в шляпе" - кроссовер SPN и OUaT, Джефферсон|Кроули , PG

@музыка: Joy Division - She's lost control

@темы: мастерпост: мои фики и переводы

---

Хранители
Экс-ударник
Любовь - это дьявол. Штрихи к портрету Фрэнсиса Бэкона
2011: январь-апрель
2011: май-июль
2011: август-октябрь
2011: ноябрь-декабрь
список за 2012 без комментариев
фильмы за 2013 (1 часть) (2 часть)
фильмы за 2014

@темы: мастерпост: фильмы, fucking loser alone at the movie all by himself

---

Pacific Rim

Ньютон Гейзлер/Германн Готтлиб на АО3
Ньют/Германн на кинкфесте

Доктор Кто и Торчвуд

Доктор/Мастер
Джек Харкнесс/Джон Харт
Кэнтон Эверетт Делавер III
"Амелия" - Кэнтон Делавер (Гумберт)/Эми Понд (Лолита) (с)  Киса Ванская

11 Друзей Оушена

Дэнни/Расти

Роб Рой

Арчибальд Каннингем/Алан МакДональд - перевод (с) -Snowblind-

Бесславные Ублюдки

Кристоф Вальц/Элай Рот (РПС)

Хранители

Роршах/Дэниэл

Переулок Сатаны

Отец О'Мэлли/второй монах

Marvel/DC

Роршах/Дэдпул

Supernatural

Кас/Кроули - первая часть
Кас/Кроули - вторая часть
Кас/Кроули - третья часть
Ричард Спейт/Марк Шеппард, PG-13
Кроули/Гавриил, AU
Кроули-центрик фик - кроссовер с Good Omens (Кроули/Лилит, Кроули/Азирафель, Кроули/НЖП)
Сборная солянка - Кроули/Гавриил, Бальтазар/Кроули, Бальтазар/Кастиэль, Кроули/Дин
Кас/Кроули - подборка ВИДЕО
Кас/Кроули - видео
Кроули/Гавриил, AU, NC-17 - с Кроули-бигбэнга
Люцифер/Война + РПС
"The Stars Align" - Гавриил/Кастиэль/Кроули, R с биг-бэнга
Люцифер/Кроули
Кас/Кроули - фан-миксы
сборная солянка - Кроули/Сэм, Кроули/Лилит, Кроули/Дин, Кроули/Гавриил, Кас/Кроули, Бобби/Кроули
кроссовер с ГП - с Кроули-бб
Сэм/Кроули, Кроатон АУ - с Кроули-бб
Кроули/Люцифер, Кроули/Кас, Кроули/Лилит - Кроули - падший ангел, с Кроули-бб
Кас/Кроули АУ ("Няня") - с Кроули-бб
Кроули/Гавриил - с Кроули-бб

Leverage (Воздействие)

Нэйт/Стерлинг, Спенсер/Стерлинг

Good Omens (Добрые Предзнаменования)

Кроули/Азирафель. Автор: irisblue
Кроули/Азирафель. Автор: Vulgarweed
сборная солянка Кроули/Азирафель + кроссоверы + Кроули/растения

Being Human (US)/Быть Человеком

Бишоп/Эйдан

Avengers (Мстители)

рек-листы Коулсон/Бартон
Коулсон/Бартон - рек-лист ДО фильма
Клинт/Коулсон - рек-лист пост-фильм

Кроссоверы

Hot Fuzz/Sherlock BBC
No place like home - Doctor Who/Avengers
Pacific Rim/Good Omens

@темы: мастерпост: мои реки

---

Доктор Кто: "Конец Игры", Мастер/Доктор, R, мпрег!

Название: Конец Игры
Оригинальное название: Game Over (серия “Game Theory”)
Автор: versaphile
Перевод: Fucking_Renegade
Бета: Вакансия беты на мпреги (этот и последующие) свободна!
Фандом: Доктор Кто
Пейринг: Мастер/Доктор
Рейтинг: R
Саммари: Доктор проигрывает, но, к счастью, у Мастера есть новая игра.
Жанр: драма
Ворнинг: мпрег!Доктор (Мастер – мастер генной инженерии)
AU по отношению к LOTTL.
Запрос на перевод: отправлен
Ссылка на оригинал: versaphile.livejournal.com/1629506.html#cutid1

* * *

Год и один день спустя после провозглашения своего господства над Землей...

Год и один день спустя после провозглашения своего господства над Землей Мастер убил Марту Джонс, а затем ее семью, а затем запустил ракеты.
- Империя Повелителей Времени, - заявил он, торжествуя. Разочарование вызывало то, что даже Люси, казалось бы, не разделяла его восторга, но она была, в конце концов, просто еще одним человеком. Они забавляли какое-то время, но очень быстро наскучивали.
Доктор сидел в своей маленькой клетке, его большие глаза, как у птички Твитти, смотрели так печально. Просто смех. Мастер надеялся, что не сломил его полностью, иначе было бы очень жаль. У него было столько планов, и они были бы и вполовину не такими приятными без ханжеского лицемерия Доктора. Весело было позволить Доктору думать, что он одержал верх, впустить его в сеть Архангел. Он сделал год подготовки куда интереснее, изображая, будто Доктор может найти способ остановить его. Ожидание стало более приемлемым.


Ему надоело ожидание. Он отдал приказ. Больше никаких людей, никакой Земли. Это была его самая славная победа.
- Тебе понравилась ваша маленькая игра в прятки? - спросил он, ухмыляясь Доктору сверху вниз. - Вы с таким трудом пытались остановить меня. Ты и твоя любимая спутница.
Он зачерпнул пепел Марты и сдул его Доктору в лицо. Иссохший маленький человечек закашлялся.
- Они все умирают. Каждый из них. А так как ты все еще подключен к моей прелестной сети, я даже позволю тебе слушать. - Мастер сконцентрировался, и о да, они были там. Мысленные крики целой расы, погибающей от рук собственных далеких потомков. Это было прекрасно. Доктор упал, схватившись за голову крошечными морщинистыми ручками.
Он бормотал что-то, и Мастеру пришлось наклониться ближе, чтобы расслышать.
- Нет, нет, только не снова, о, пожалуйста, только не снова…
Такой жалкий слабый звук, но мольба была прекрасным контрапунктом к крикам и барабанам. Хорошо, что он записывал все для потомков. Может быть, он соединил бы кое-что вместе и проигрывал на аудио системе снова и снова в течение нескольких недель. Может быть, это сломало бы даже Урода.
- Похоже на то, как это было? - спросил он. Тоска Доктора была по-своему восхитительным ответом.
Мастер прибавил громкость на пару уровней и оставил Доктора валяться в клетке. Было бы жаль, если бы он пропустил чью-нибудь смерть, а уничтожение последних людей могло занять некоторое время.


Через неделю Токлофаны появились с докладом.
- Мы уничтожили их всех, Мастер! - провизжал счастливо один.
- Убивать их было так весело, - сказал другой. – Мы можем сделать это снова?
- Да, да! – Подтвердил третий. - Используем машину и убьем их снова.
- Как насчет того, - сказал Мастер, не спеша, - чтобы разрушить несколько других планет? - Он дал им координаты. – К этому времени ракеты должны были настигнуть эти две. Возьмите по миллиарду на каждую и представьтесь их обитателям.
- О, благодарим вас, Мастер! - отсалютовали они и исчезли собирать своих товарищей.
Мастер направился в смотровую комнату, где Доктор ютился в своей клетке. Он предоставил ему прекрасный вид на Землю вдобавок к окружающим звукам совершающегося геноцида. Если бы он прищурился, он мог бы разглядеть пожары под клубами дыма. Все леса, горящие разом, создавали такое прекрасное сияние.
- Что, нет больше слез? – усмехнулся Мастер. – Нет больше праведного гнева? Скажи мне, Доктор, теперь, когда твои драгоценные люди исчезли, ты до сих пор прощаешь меня? - Он наклонился ближе. - Давай, я хочу услышать эти три коротких слова.
Никакой реакции. Как бы ему не нравилось, это было не правильно. Где остроумные реплики? Где жалкое морализаторство? Он покачал головой.
- Бедный Доктор. Я сломал тебя? - Он полез в клетку и вытащил крошечную фигурку, сжимая ее, как игрушку, пока Доктор не поморщился от боли. - Ах, вот так. Давай, скажи это. Повторяй за мной: Я. Прощаю. Тебя. Мастер.
По-прежнему ничего.
- Ну, хорошо. Если ты не собираешься простить меня за уничтожение человеческой империи в ее колыбели, не уверен, смогу ли я простить тебя.
О, это привлекло какое-то внимание.
- Что ты хочешь? – спросил Доктор очень устало. Никогда еще он не звучал таким побежденным. Это было почти приятно.
- Я хочу, чтобы ты надеялся, - сказал Мастер с насмешливым беспокойством. - Где знаменитый оптимизм? Ты должен сражаться, как славный маленький герой. Никогда не сдаваться!
- Ты победил, - сказал Доктор. - Счастлив?
- Очень,- подтвердил Мастер. - Но я хочу, чтобы ты был счастлив. Это и твоя империя тоже. Последние два Повелителя Времени, бок о бок. Разве не этого ты хотел?
- Никогда, - ответил Доктор, и на этот раз в его словах было немного огня. Хорошо.
- Ты не можешь лгать мне, Доктор. Я знаю. - Он постучал по морщинистому лбу Доктора. - Я видел. Ты не должен был проникать в мою сеть, если хотел скрыть что-то от меня. И лучшая часть заключается в том, что ты не можешь выбраться. Не так ли? Застрял в моей ловушке и шел прямиком в нее.
Мастер скользнул мысленно в сеть и проник прямиком в сознание Доктора. Доктор вздрогнул, но спасения не было.
- Подумать только, ты потратил целый год, заперев себя, открывшись перед всеми этими жалкими людьми, и после всего этого - Святая Марта убита. Должно быть, она так сильно доверяла тебе. Последнее, что она подумала, прежде чем я уничтожил ее, было, каким же разочарованием ты оказался.
Новая волна боли прошла по их связи, вызвав у него улыбку. Столько эмоций, и все они были напоказ. О, Доктор не был полностью уязвим. Осталось еще много ментальных блоков и тайных мест. Немного времени, и Мастер распахнет их настеж, а затем он будет обладать всем, и это будет великолепно.
Страх и тревожная надежда хлынули по связи, предавая непроницаемое выражение лица Доктора. Он принес Доктора через холл в одну из лабораторий. Было весьма удобно носить его вот так с собой, но много лучше...
Он положил Доктора на металлический стол и направил на него лазерную отвертку.
- Будет очень больно, - сообщил он и выстрелил.
Крики Доктора звучали как музыка, когда его тело возвращалось обратно на пике здоровья. Было очень важно, чтобы его тело было в лучшей форме для того, что Мастер собирался хранить в нем. Он изменил настройки на отвертке, и крики Доктора усилились.
Все это заняло порядочно времени.
Когда он, наконец, закончил, Доктор остался лежать, голый, потный и дрожащий, во всем своем молодом, долговязом величии. Он коснулся его кожи, ощутив двойной пульс. Ему так этого не хватало, о да. Каким бы забавным не был карманный Док, полноразмерная версия давала ему намного больше возможностей для игры.
Металлические оковы выдвинулись из стола и удержали Доктора плашмя. Он, вероятнее всего, был слишком слаб, чтобы сделать что-нибудь, кроме как упасть на колени, но Мастер не хотел, чтобы он поранился. Так не годилось.
- Хочешь знать, что я с тобой сделал? – спросил Мастер сладко, когда Доктор достаточно пришел в себя, чтобы слышать его.
- Что? – переспросил Доктор слабо.
Мастер видел, как он вычисляет возможные варианты. Один из них был даже близок к истине.
- Токлафаны были очень полезны, - ответил он, взмахнув рукой, хотя в комнате не было парящих шаров. - Но они все еще люди. Они не похожи на нас. Они не заслуживают того, чтобы быть частью нашей новой империи.
Любопытство Доктора было сильным. Мастер смаковал момент.
- Империя Повелителей Времени нуждается в, ну… Повелителях Времени. Согласен?
- Ты не можешь вернуть их, - ответил Доктор.
- С чего бы мне этого хотеть? Помпезные снобы. Нет, что требуется Вселенной, так это новое поколение Повелителей Времени. Таких как... я. - Он взмахнул рукой, и у дальней стены зажегся свет.
Доктор раскрыл рот. Его ужас был восхитителен.
- Я создаю совершенно новую партию. Специально сгенерированную так, чтобы следовать за мной, конечно. Я не настолько люблю конкуренцию. - Он положил руку на грудь Доктора, привлекая его внимание к себе. - Ты провел так много времени на Земле, что, должно быть, начал чувствовать себя как дома. Они, - сказал он, кивая на расплывчатые фигуры в отсеках, - тоже будут жить там. Я мог бы даже сделать траву красной, если бы почувствовал себя достаточно сентиментальным.
- Нет, - ахнул Доктор.
- Да, - сказал Мастер, посылая ему образ того, каким скоро станет мир внизу. Новый Галлифрей, построенный на пепелище Земли, достойный конец для любимой планеты Доктора. - Да, и еще одна вещь. Тебе понравится, обещаю. Ты так сильно любил людей, что, я думаю, хотел стать совсем как они. Особенно, как эти женщины.
Его рука скользнула вниз и легла на плоский живот Доктора.
- Поздравляю, дорогой. Мы беременны.
- Что? - Глаза Доктора были даже шире, чем обычно.
- Это не как с остальными. Для него я использовал оба наших генетических материала. - Он медленно прочертил круг, как если бы хотел успокоить. – Сколько занимает маточная беременность? Восемнадцать месяцев? Мне, конечно, придется вырезать ее, когда все будет готово.
Мысли Доктора были смазаны, мозг работал так быстро, что Мастер даже не пытался уследить. Он уловил образ Доктора с ребенком на руках, улыбающегося, как идиот, и понял точно, что он действительно победил.
- Очень важно, чтобы ты не напрягался. Наш ребенок очень дорог. Единственный в своем роде. - Он наклонился, шепча Доктору на ухо: - Я позволю ему вырасти. Он будет совсем как ты, не подделка. И таким же, как я. Через восемнадцать месяцев у нас будет совершенно новая игра, чтобы увидеть, кто выиграет его.
Взрыв ожесточенной, защитной гордости поразил его, как физический удар. О, вот это был его Доктор, снова полный надежды, готовый быть поверженным. Все, как он любил.
- Не стоит благодарностей, - сказал Мастер, лаская тело Доктора. Он почти физически ощущал новую жизнь в нем, хотя там едва ли было с тысячу клеток. Никакой необходимости в птичьей клетке или искусственном старении. Ему, наверное, даже не будет нужды держать его взаперти. У него был крепкий поводок на Доктора, который удержал бы сентиментального дурака на долгие годы.
В глазах Доктора стояли слезы, благодарность боролась с отвращением и ужасом.
- Прекрасно, - сказал Мастер и поцеловала его нежно в губы. Он послал волну заботы через связь и был удивлен тем, как легко Доктор принял ее. Он подождал, пока Доктор поцелует его в ответ, а потом ласково улыбнулся ему.
Соблазнение обещало быть намного слаще, чем насилие.

@темы: Doctor Who/Torchwood, Мастер/Доктор, фики

---

"Сюрпризы" (Железный Человек 2), Наташа Романова/Пеппер Поттс, R

Название: "Сюрпризы"
Автор: Fucking_Renegade
Фандом: Железный Человек 2
Пейринг: Наташа Романова/Пеппер Поттс, Тони Старк.
Рейтинг: R
Жанр: юмор, крэк-фик
На заявку Марвел-феста: Отношения в тайне от Тони. "Я думала, что знаю о тебе всё, но ты полна сюрпризов" (с).

Примечание: флэшбэки выделены курсивом

* * *

- Мне казалось, вы не очень ладите...

- Мне казалось, вы не очень ладите, - Тони переводит взгляд с одной девушки на другую. Обе прелесть как хороши, и деловитости им не занимать. На самом деле, они производят впечатление настолько серьезной и упорной деятельности, что он на мгновение чувствует себя… лишним, лишним в своей собственной Компании.

- Это не так, - чересчур непринужденно возражает Пеппер, старательно отводя глаза.

- Подружились против меня?

Натали бросает на него испепеляющий взгляд и поворачивается к «мисс Поттс», демонстрируя наглядный образец идеальной помощницы, готовой внимать любым указаниям своей новой начальницы.

* * *


Вирджиния «Пеппер» Поттс была взволнованна (если не сказать «взвинчена»), поэтому ей не с первого раза удалось набрать правильный код на входной двери дома Тони Старка (Малибу, штат Калифорния). Сканирование сетчатки глаза, занимавшее обыкновенно несколько секунд, показалось ей в этот раз не в пример долгим, так что она с трудом удержалась от нервного притопывания носком туфли (Louis Vuitton, каблук 90 мм и почти ровно в 10 раз больше - баксов). Наконец, высокотехнологичные двери впустили ее внутрь.

Уверенной походкой деловой леди со стажем она прошла в гостиную, где с легкой улыбкой заметила на столике два бокала вина. Нет, не вина, - бурбона, решила Пеппер, подойдя ближе и покрутив в руках один из них (с ярко красным пятнышком на стекле), - замечательного ароматного Фор Розез *, которого Тони наотрез отказался наливать в стакан после их совместного просмотра фильма с Джей Ло** (в невероятно романтичной сцене её героиня неспешно попивает бурбон из бокала, запивая его небольшими глотками минеральной воды).

Джей Ло нравилась Пеппер гораздо больше, чем бурбон.

* * *

Сделав глубокий вдох, она без стука распахнула дверь в спальню.

На роскошной по своим размерам кровати угадывалось какое-то движение.

- Тони? – осторожно спросила Пеппер и шагнула внутрь.

В тот же момент произошло несколько вещей одновременно: рассеянный луч света из-за плохо зашторенного окна выхватил в полумраке длинную стройную ножку в чулке, и раздалось сдавленное «ой!», так не характерное для Тони Старка, главы «Старк Индастриз» и Железного Человека по совместительству.

- Тони?! – взяв на октаву выше, воскликнула Пеппер и щелчком пальцев зажгла свет.

Перед ней во всем своем блеске предстала нетривиальная картина: Тони с совершенно изумительным выражением лица поспешно слезал с агента Романофф, на которой из одежды, кроме чулок и подвязок, имелось только черное нижнее белье из блестящей ткани, чем-то напоминавшей ту, из которой были сшиты ее спец костюмы (костюмы, в которых она чертовски привлекательно смотрелась с ее формами и гибкостью).

- Пеппер! Ты сегодня так… кхм… рано…

- Что это…

- … и так потрясающе выглядишь!

- … значит?!

- Это значит, как минимум не то, что ты подумала…

- Энтони Старк!

- … а подумала, как я подозреваю, как я на самом деле вижу, действительно не правильно. Пеппер, милая…

- Не смей! Хватит мне «Пеппер, милая»! Что она…

- Я все объясню!

- … делает в твоей постели?! Очень бы хотелось знать!

- Пеппер, милая… Хорошо-хорошо! Пеппер! Просто Пеппер!

- Это вообще даже не мое имя!..

- Понимаешь, Наташа пришла за консультацией. Я же тебе рассказывал, помнишь? Щит-хренит и всякое такое…

- За консультацией?! В какой, интересно, области ты её «консультировал»?!

- Это не все! Ты не слушаешь меня, дорогая… Ты никогда меня не слушаешь!

На Тони Старка было смешно смотреть. К его чести стоило признать: он был полностью одет. Стоя в углу комнаты (куда он отпрыгнул подальше от кровати и лежащей на ней Натальи Романовой, которая и не думала прикрыться), Тони лихорадочно пытался стереть с лица следы красной помады. С розоватыми разводами на губах, подбородке и щеках, а также идеально четким ярким отпечатком губ прямо на лбу («Похоже на клеймо» – Пеппер еле сдержалась, чтобы не прыснуть) он выглядел даже в какой-то степени жалким. Наташа же, с точность да наоборот, с интересом наблюдала за происходящим, её припухшие губы выглядели только сексуальнее, не говоря уже о соблазнительной позе, которую она приняла.

Наташа была так красива, что у Пеппер от восхищения задрожали ресницы. Она собралась с силами и попыталась прослезиться. Когда ей это удалось, не водостойкая тушь сделала все остальное: с плачем и душераздирающим криком «Тони Старк, между нами все кончено!!!» Пеппер выбежала из комнаты, а потом из дома.

* * *

Через несколько минут на ступеньках показалась Натали, одернув короткое черное платье (которое так же легко одевалось, как и снималось, - Пеппер знала это на собственном опыте), она направилась к машине, на пассажирском сидении которой её уже ждала Пеппер.

- Мисс Поттс? – улыбнулась ей Наташа, садясь за руль и поворачивая ключ зажигания.

Звонко смеясь, Пеппер сняла ненавистные туфли, и не глядя бросила их на заднее сидение. С таким же облегчением она объявила:

- Отныне только мисс Поттс и никак иначе! – После чего наклонилась поцеловать Наташу.

* * *

Её дом, конечно, намного меньше и скромнее грандиозного особняка Старка (который он, как показала практика, заручившись помощью друга и бутылки, за пять минут может превратить в военный полигон), зато намного уютнее. Особенно, когда дома ждет Натали.

После всех этих событий с сумасшедшим русским инженером, самоуничтожающимися дронами и экспериментами Тони с собственным организмом, жизнь стала возвращаться в прежнее русло. Они снова занимаются привычными делами: Пеппер управляет компанией «Старк Индастриз», Наташа – рискует жизнью на сверхсекретных заданиях.

*

Однажды вечером, валясь с ног от усталости, Пеппер приходит домой. Наташа встречает её с бутылкой белого полусладкого (и никакого бурбона!), простеньким ужином и предложением расслабляющего массажа. Наташа только пару дней назад вернулась с очередной операции, а до этого они не виделись неделю, - такой у неё «гибкий» график. Зато теперь агент Романофф в полном распоряжении мисс Потс.

- Что-то случилось?

- Это ужасно, - обреченно вздыхает Пеппер, чувствуя, как напряжение покидает затекшие от офисной работы мышцы.

- Ты так говоришь об ужасно волосатых ногах Тони.

- Нет, тогда я говорю «отвратительно», но на этот раз все гораздо хуже.

- Он ужасно их побрил?

- Нет, Наташа. Я была утром у него, и… похоже Тони собирается сделать мне предложение. Во всяком случае, так я поняла из того, о чем проболтался Джарвис.

Наташа Романова останавливается из-за нехорошего предчувствия, потом осторожно начинает гладить и массировать спину Пеппер от плечей до бедер, очень мягко и очень осторожно, успокаивая одновременно и себя, и её.

- И?

- Нет, определенно нет. Это неприемлемо, - с уверенностью в голосе говорит Пеппер и устраивает подбородок на сложенных перед лицом ладонях.

И у Наташи отлегает от сердца. Она убеждает себя, что ни на мгновение не сомневалась в решении Потс.

- Что будем делать? – спрашивает она, спускаясь ладонями ниже, лаская пальцами нежную кожу на внутренней стороне бедер. Расслабляющий массаж постепенно перестаёт быть таковым.

Внезапно Пеппер садится на кровати, в глазах у нее пляшут искорки веселья и только что пришедшей в голову идеи. В этот момент Наташа как никогда сильно хочет её поцеловать. Но Пеппер притягивает её к себе не для этого, а чтобы прошептать на ухо несколько слов.

Отстранившись, Наташа Романова смотрит на нее с восторгом вперемешку с удивлением, как будто не верит своим ушам.

- Вирджиния Поттс, я думала, что знаю о тебе всё, но ты полна сюрпризов.

- Эй, я хотя бы не влезаю в дом через окно! У тебе же есть ключи…

- Слишком просто. Но все же, милая, я не понимаю…

- Ты мой главный сюрприз, Натали. Сюрприз для Тони.


_______________________________


* Фор Розез (Four Roses, «Четыре Розы») - Один из самых знаменитых бурбонов США, производится в городе Луисвилл штата Кентукки более ста лет.

** Вне поля зрения (Out of Sight) – криминальная комедия 1998 года с Дженнифер Лопез и Джорджем Клуни в главных ролях.

@темы: Iron Man, фики, Наташа Романофф/Пеппер Поттс

---

На Игле (Trainspotting): “То, что ты делаешь, когда трезв”, Рентон/Дохлый, R

Название: “То, что ты делаешь, когда трезв”
Оригинально название: Things You Do When You're Sober
Автор: Cipher Muse
Перевод: Fucking_Renegade
Фандом: На игле (Trainspotting)
Пейринг: Рентон/Дохлый
Рейтинг: R (алкоголь, ругательства)
Саммари: Трезвость – одна из форм кайфа…
Дискламер: “С прискорбием признаю, что Марк Рентон не мой. Так же как и Дохлый, и вселенная Trainspotting. Шон Коннери принадлежит народу… Ни один шотландец при написании фика не пострадал”.
Ссылка на оригинал: movieslash.allmyfault.org/sober1.txt
Разрешение на перевод: запрос отправлен
От перев.: прозвище Саймона Уильямсона Sick Boy в фильме переводилось как «Кайфолом», я предпочла книжный вариант «Дохлый».

* * *

Вините в этом трезвость...

Вините в этом трезвость. Все, что угодно, может закрасться в голову, когда наркотический дурман выветрился. Даже такие безумные вещи, о которых сейчас думает Марк Рентон. Такие как…

Дохлый охрененно красив. Рентон не может прекратить отмечать это, хотя у него глаза уже стекленеют от скуки во время до боли знакомой болтовни на тему сравнения Джеймса Бонда Шона Коннери и Броснана. Его приятель, видимо, не замечает, как подолгу глаза Марка задерживаются на его глазах. Рентон не отворачивается, потому что он снова чист, а глаза Дохлого точно такого золотисто-коричневого цвета, как герыч в ложке, превращающийся из сухого порошка в однородную жидкость.

Аллея, в которой они залегли, видала и лучшие времена. Здесь воняет мочой и блевотиной, но это лучшее место, чтобы не попасть на глаза копам, разыскивающим их за приватизацию пинты виски в близлежащем магазине. Дохлый, продолжая игнорировать странное восторженное поведение друга, достает из кармана бутылку и прерывает свой негромкий монолог для большого глотка. Но вместо того, чтобы протянуть бутылку Рентону, он неожиданно подается вперед.

Марк обнаруживает, что рот Дохлого и виски захватывают его достаточно, чтобы отвлечься от приближающихся шагов. Приятно обжигающий виски бежит вниз по горлу, язык Дохлого со вкусом виски сплетается с его, создавая тяжесть в груди и животе. Он глухо мычит что-то и через небо чувствует вибрацию, когда Дохлый отвечает ему бурчанием. Резкий смех возвращает его к осознанию того факта, что он демонтирует проведение тонзилэктомии на собственном друге в грязной аллее.

- Отвали от нас, тупой мудак! - И он пихает друга, хотя с большим удовольствием залез бы на него. Задыхаясь, он сдерживает угрожающее рычание.

Дохлый как обычно молниеносно сообразителен, он разражается смехом, как будто все это было шуткой.

Их взгляды быстро встречаются, обмениваясь безмолвным согласием, что этого никогда не происходило.
Пожилой мужчина, проходящий мимо, ухмыляется им с отвращением, но ничего не говорит. Дохлый все так же красив, но Рентон надеется, что немного виски поможет ему забыть об этом.

Пару часов спустя он обнаруживает, что его надежды были бесплотны. Они лежат, вытянувшись, бок о бок в парке, пахнет смятой травой, небо почти чистое, что большая редкость в этом дождливом городе.
Белые волосы Дохлого ярче облаков, и нежность, которую Рентон почувствовал чуть раньше, кажется, приобрела физическую силу. Он чувствует ее пылающий жар в тех местах, где они почти прикасаются друг к другу. Он пьян и возбужден, и сентиментален, или раздражен, он точно не уверен.

Когда он поворачивает голову, чтобы встретиться глазами с Дохлым, то обнаруживает, что они устремлены на него. Дохлый объяснял взаимосвязь между славой Шона Коннери и политической незначительностью Шотландии. По мнению Дохлого, успешность иммиграции в Новый Свет удерживала шотландцев от возвращения на родину вместе со своими заработанными средствами, тем самым лишая Шотландию богатства, необходимого для приобретения независимости нации и достижения важности в глобальном масштабе.

- Если этим шотландским выходцам, устраивающим фурор в Голливуде, наплевать на своих здесь, дома, то нет никакой надежды на единство среди нас, тех, кто вообще ничего не имеет. У Коннери есть обязательства, но его растущий возраст говорит мне о том, что он может умереть, прежде чем выполнит их.

Пока он говорит, глаза Дохлого лучатся на солнце золотисто-героиново-коричневым светом, и его взгляд, кажется, задерживается на губах Марка. Раздражение Рентона достигает предела, и он возражает с таким пылом, каким позволяет ему виски.

- Возможно, нам лучше следует поучиться успеху у мистера Коннери и двинуться туда, где мы сможем добиться успеха сами. - Рот у Дохлого такой мягкий и розовый, и Марк действительно не планирует целовать его. Особенно в общественном месте.

- Это будет трудно сделать. Что мы сейчас собой представляем в наши двадцать? Все наши связи здесь. Мы бы оказались в весьма невыгодном положении в Калифорнии или Нью-Йорке, не имея связей. Коннери получает шикарную работу благодаря своим знакомствам, теперь он скатывается вниз и уже далек от своего прежнего уровня.

- Я не считаю, что его уровень упал. Мне кажется, Горец так же хорош, как, к примеру, Доктор Ноу.

Дохлый издает слабый звук отвращения.

- Доктор Ноу настолько превосходит Горца, что мне трудно
поверить, что ты заявляешь это всерьез.

Марк хочет ответить, но он снова потерял нить разговора, глядя, как двигаются эти полные губы. Все, что он знает, это то, что они остановились и вроде как приближаются. Дыхание Дохлого обдает его рот, когда он шепчет через несколько минут:

- Рентс. Оба эти фильма есть в моей обширной коллекции. И лучше бы нам каким-то образом добраться до моей квартиры, поскольку я, кажется, собираюсь поцеловать тебя снова.

Несколько часов спустя они все еще не разрешили спор, но Рентон больше не раздраженный. Он потный и липкий, и даже счастливый, для человека, который не кололся уже больше двух недель.

@темы: фики, Trainspotting

---

Друзья Оушена: "Расти был...", Дэнни/Расти, PG, перевод

Название: “Расти был…”
Оригинальное название: Rusty Was ...
Автор: Serafina
Перевод: Fucking_Renegade
Фандом: 11 Друзей Оушена
Пейринг: Дэнни/Расти
Рейтинг: PG
Размер: мини
Дискламер: “Герои и все остальное, что связано с фильмом, мне не принадлежат”.
Ссылка на оригинал: movieslash.allmyfault.org/rusty_was.txt

* * *

- Мы должны найти Расти девушку...

- Мы должны найти Расти девушку, - сказала Тэсс.

Сказала так, будто бы Расти знал, что делать с девушкой, если бы таковая у него имелась. Если бы он хотел иметь таковую. Если бы он не был…

Но это вызвало бы вопросы и вероятно даже некоторые обвинения, так что никто из них не стал ничего объяснять. Объяснения могли привести только к расстройству, а Дэнни и Расти давным-давно оставили все расстройства позади.

Потому что Расти был, а Дэнни не был. Конец истории. Расти, возможно, и хотел, но никогда не просил, потому что Дэнни не был. Даже несмотря на то…

Нет. В самом деле, нет. Дэнни не был.

Если не считать того, что это был… Расти. И Дэнни. И все было иначе. С тех самых пор, как в четвертом классе Дэнни обвел вокруг пальца хулиганов, намеревавшихся избить Расти, все было иначе. Правила были не совсем правилами для них. Они не подчинялись, а нормы...

Но это было неважно. Дэнни не был. Он просто… не был, хотя иногда хотел быть. Для Расти.

Если бы Расти попросил, Дэнни вероятно согласился бы. На определенные вещи. И судя по тому, через что ему приходилось пройти раньше, ему вероятно даже понравились бы эти определенные вещи.
И не нужно притворяться... Черт возьми, рот - это всего лишь рот или нет, в конце концов?

Но Расти не попросил, и Дэнни не согласился. Никогда не предлагал.
Потому что Расти знал, что Дэнни не был...

- Мы должны найти Расти девушку.

- По пути заедем в женскую тюрьму, - невозмутимо ответил Расти.
Как с гуся вода, потому что ему было не впервой. Потому что он нравился девчонкам, несмотря на то что был, радары, кажется, вообще на него не реагировали.

Они бросили серебристый седан в кювете у забегаловки, где Тэсс оставила для них машину, потому что машина Расти была на учете, но…

- С тобой все будет в порядке? – спросил Дэнни.

Расти причмокнул леденцом и кивнул. Ему не надо было ничего говорить, потому что Дэнни знал. Всегда все знал без объяснений Расти.

- Надолго?

Расти пожал плечами, раздумывая над тем, насколько и как далеко могла зайти месть. Без ограничений, в случае с Терри Бенедиктом и тринадцатью миллионами на руках у каждого, но Расти не сиделось на месте. Руки чесались совершить что-нибудь. Что угодно.

- Шесть месяцев, - решил он наконец.

Дэнни кивнул.
- Монте Карло.

- Я буду в белом, - сказала Тэсс. Потому что у них было тринадцать миллионов долларов, чтобы пережениться, как подобает.

- Не скучай, - сказал он Дэнни, но Дэнни не будет. У него было то, чего он хотел. Потому что он не был, а Тэсс была его.

- А ты? – спросил Дэнни. Расти уже доказал, что не мог найти себе занятия без Дэнни. Три года и он закончит, играя с детишками на мелочь и затуманивая рассудок дешевым виски.

Расти лишь улыбнулся и вытащил изо рта леденец.
– Думаю направиться в Чикаго, - сказал он. – Повидаюсь со старыми друзьями.

- Линус? – Дэнни был удивлен, но он мог быть.

- Еще увидимся, - он снова взял в рот леденец и укатил прочь, довольный… нет, счастливый впервые за три года.

Потому что он был, а Дэнни не был, зато Линус… Линус вполне возможно мог быть.

Fin

@темы: Друзья Оушена

---

"Топ-ган" по Тарантино.

То самое "Go-go the gay way!"

@темы: видео, tarantinoverse, Top Gun

---

Доктор Кто: "Мастер, Мастер", PG-15, перевод

Название: "Мастер, Мастер"
Автор: captain-ln
Перевод: Fucking_Renegade
Фандом: Доктор Кто
Пейринг: Мастер/Эбигейл-Мастер
Рейтинг: PG-15
Жанр: зарисовка
Эпизод: The End of Time
Примечание пер.: перевод весьма вольный (по сравнению с остальными моими). Идея пейринга у нас с автором совпала, что до исполнения... от себя: я все же попыталась максимально сделать его таким, каким бы написала сама.
Ссылка на оригинал: captain-ln.livejournal.com/3665.html

______________________

- О да... поскольку мне нравится смотреть на себя, думаю, ты можешь избавиться от этого платья.

- Это приглашение?

- Это приглашение?
Мастер бросил внимательный взгляд на другого Мастера, приподняв брови в легком удивлении. Тот другой Мастер, Эбигейл-Мастер, хмыкнул. Он пригладил обесцвеченные волосы и, красуясь, поиграл белой прядкой за ухом.
Мастер, настоящий Мастер, скопировал ухмылку и оглядел платье: ноги напоказ, прикрыты лишь тонким капроном.
– Это было бы… по-другому. - Ухмылка перешла в широкую усмешку. – И просто замечательно. Но… позже!
Эбигейл-Мастер вздохнул:
- Я настоящий психологический парадокс.
Не имело значения, что каждый Мастер был таким же: и усмешки, и барабаны, и безумие. Все обращенные в Мастера люди были связаны с настоящим и отлично знали, кому следует подчиняться. Если бы они все возомнили себя настоящими Повелителями Времени, это не имело бы смысла. Мастера поубивали бы друг друга, мешали, обманывали, истребляли, до тех пор пока не остался бы один единственный, настоящий. Таким образом, с небольшими знаками отличия они все знали, кто командовал. Что, конечно, не мешало им по-прежнему оставаться им.
– Мы хорошо смотримся в платье, не правда ли? Нам не хватало переодеваний.
Он бросил ответный взгляд.
- Помню. Все те имена.
- Эстрем.
- Мистер Сета.
- Магистр.
- Очень весело.
- Люблю повеселиться.
- Как и я. - Мастер облокотился на одну из приборных панелей, не обращая внимания на бессмысленные человеческие вычисления и глупые компьютерные расчеты. Одна нога твердо стоит на полу, другая – свешивается со стола. Он повернулся слегка, упершись ладонями в стол. Теперь не о чем было беспокоиться. У него было время, решил он, насладиться собственной победой.
Закрыв глаза, Мастер позволил себе откинуть назад голову. Улыбка сделалась шире. Он слышал, как вокруг сновали двойники, подавали сигналы компьютеры, щелкали стилеты*. Нахмурившись, он поднял голову. Перед ним один из Мастеров-двойников, которому нечем было заняться, покачивал бедрами из стороны в сторону.
– Только не говори, что не отпразднуешь это.
Мастер перестал хмуриться, и они обменялись полуухмылками. Другие Мастера посмотрели на них, затем вернулись к своим обязанностям. Отдельные взгляды задержались на настоящем Мастере.
– И не говори, что тебе не нравится. Ты же не можешь лгать самому себе, Мастер.
Мастер расслабил шею, склонил голову набок.
– Всегда знаешь, что сказать.
- Мы все знаем. - Ближе, ноги в чулках потерлись о неряшливые штаны Мастера. – Красив, как всегда, Мастер.
- О, грязные разговоры? Мне не хватало грязных разговоров. - Мастер обнажил зубы, когда Эбигейл-Мастер поднял и поставил ногу на стол. Промежутка между подошвой и каблуком как раз хватило, чтобы как следует упереться в стол. Здесь ему не надо было сдерживаться. Мастер наклонился вперед и потянул наверх розовую ткань, поднимая ее над талией своего двойника.
- Прекрасно, - одобрительно кивнув, он обхватил Эбигейл-Мастера другой рукой, чтобы одновременно и потрогать, и поддержать его. – Великолепное равновесие.
- О, спасибо, Мастер.
Настоящий Мастер подался вперед и, выгнув спину, вдохнул запах розового платья.
Эбигейл-Мастер осмелился хихикнуть:
- О, Мастер, для начала ты должен пригласить меня на свидание!
Ухмыляясь в ответ, он обнюхал живот двойника. Он помнил очень ясно, как однажды Эйс послала его трахать самого себя. Возможно, он даже пересечет свою временную линию и поблагодарит ее за совет, как только найдет ТАРДИС Доктора.
– Пахнешь мной и ею.
Эбигейл-Мастер рассмеялся чуть громче.
- Она долго пользовалась всем этим, верно? Кошмарный комплекс Электры**.
Мастер согласился. Он сказал бы то же самое, если бы не был занят блокированием чувствительных рецепторов в попытке убедить себя, что он ощущает только собственный запах, а не запах какой-то низко развитой человеческой девчонки. Они посмотрели друг другу в глаза, выражения их лиц стали зеркальными отражениями.
Животное рычание сорвалось с губ Мастера, когда он оттянул вниз нижнее белье своего двойника, зная, что плоть под ним уже начала возбуждаться.
- Хорошая девочка, - рассмеялся Мастер, он отпустил платье, позволив ему свободно скользнуть на место. Вместо этого он подцепил большим пальцем его верх и грубо рванул. Платье порвалось по шву и, упав на пол, легло вокруг стилет, на которых балансировал Эбигейл-Мастер. Теперь оно могло там остаться. Мастеру было чем заняться.
_______________________________

* - длинные острые каблуки по моде 60-х
** - неосознанное влечении дочери к собственному отцу

@темы: Doctor Who/Torchwood, Мастер/Мастер, фики

---

"Есть возле Рэдинга тюрьма" (Бесславные Ублюдки), Ланда/Германн, Nc-17

Название: Есть возле Рэдинга тюрьма*
Оригинальное название: “In Reading Gaol, By Reading Town”
Автор: thelilytriad
Перевод: Fucking_Renegade
Бета: Sally
Фандом: Бесславные Ублюдки
Пейринг: Ханс Ланда/Германн
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: графическое описание секса
Ссылка на оригинал: thelilytriad.livejournal.com/3647.html#cutid1
Разрешение на перевод: получено


_________________

ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

Германну нравилось работать под началом полковника Ханса Ланды. Полковник Ланда пользовался уважением во всём Рейхе. Даже те, кто недолюбливал (ненавидел) Ланду, уважали его. Его детективные способности были несравненны.
Существовали также определённые… привилегии в работе на печально известного Охотника на Евреев.
Главным образом ассоциативно Германна также уважали, даже боялись, несмотря на то что он был немногим больше, чем техником и водителем. Перед Германном открылись двери, которые остались бы закрытыми для любого другого с его статусом.
В данном случае, открытыми оказались двери Bibliothèque nationale de France**.
Германн никогда прежде не бывал в библиотеке столь потрясающей, как эта. Французы могли быть бесстыдными гедонистами, но в определённых вещах они знали толк. Еда, вино, секс, архитектура, библиотеки.
Читальный зал был великолепен. Роскошные стеллажи тёмного дерева, украшенные узорами колонны, арки, купольный потолок, мерцающие окна. Вся комната была погружена в уединённую, успокаивающую тишину, редкую для библиотек. Все здание было пропитано запахом книг – загадочно диким запахом пыли, хрустящей бумаги, кожаных переплетов и, что странно, помадой.
Германн водил подушечками пальцев по корешкам книг, нащупывая различные поверхности. Тиснёная кожа, грубая ткань, чеканные буквы. Германн подцепил книгу пальцами и стащил ее с полки. Прошёл к одному из многочисленных столов и сел в одно из кресел. Он забылся в бледных страницах и тёмном шрифте, в гипнотическом шепоте переворачиваемых страниц.
- А, Германн. Так и знал, что найду Вас здесь.
Германн дёрнулся в кресле. Ковёр библиотеки полностью поглотил шаги полковника Ланды, Германн не услышал ни звука.
- Что Вы так увлечённо читаете?
Скрипнул кожаный ремень Ланды - он наклонился над Германном и выхватил книгу из его ослабевших пальцев.
- Уайльд, Германн? Неужели?
Германн повернулся в кресле так, чтобы видеть полковника.
- Да, полковник. Признаю, что мне… нравится кое-что Уайльда.
Ланда улыбнулся.
Когда люди улыбаются неискренне, улыбка не достигает их глаз. Все улыбки Ланды достигали его глаз. Неважно, насколько явно неискренни или откровенно мстительны они были, улыбка всегда касалась его глаз. Широкий, благородный рот мягко растянулся, а ясные серые глаза задорно сверкнули.
- Не ожидал от Вас, Германн. Вы кажетесь таким степенным, солдатским типом. Не похоже, что бы поэзия, сравнивающая пустоголовых юнцов с цветами, могла Вам нравиться.
Германн облизнул губы, стараясь, чтобы глаза нервно не бегали.
- Не… все сочинения Уайльда мне по нраву, полковник.
Ланда снова улыбнулся и взглянул на книгу в своей руке, вздёрнул бровь.
- Вы читали... “Балладу Рэдингской Тюрьмы”? “Ну что ж, он перешел предел, назначенный для всех, и чаша скорби и тоски полна слезами тех, кто изгнан обществом людей, кто знал позор и грех”. Красиво написано, признаться, но сколько жалости к себе!
Ланда оторвал взгляд от книги и снисходительно улыбнулся Германну. Улыбка держалась мгновение, прежде чем он опустил глаза в несвойственной ему скромной манере. Ланда подтащил стул ближе к Германну и сел. На его лице появилось выражение обеспокоенности, адресованное Германну.
Германн и раньше видел это выражение лица. Ланда использовал его, когда завоевывал доверие… подозреваемого.
- Германн, - честно произнёс Ланда, - Вы умный человек, умнее обыкновенного солдата, это очевидно. Уверен, Вы сообразили, что мои навыки вычислять беженцев и предателей могут быть использованы также в других направлениях.
- Вы острый знаток человеческих поступков, полковник.
Улыбка зажглась вновь.
- Спасибо, Германн.
Улыбка погасла.
- Вы были хорошим помощником, Германн, и в качестве благодарности я буду честен с вами.
Выражение лица Ланды стало каменным.
- Германн, Вы извращенец.
Германн сдерживал дыхание ровным, сдерживал пальцы от того, чтобы они не впились в деревянный стол, сдерживал дрожь в ногах.
- Не имеет… смысла отрицать это, не так ли, полковник?
- Никакого, Германн.
Германн уставился на носы своих ботинок. Они были безупречно отполированы. Он гордился своей униформой.
- Должно быть, хорошо Вам было в годы Веймарской республики, Германн. Какой гедонизм, какая свобода! Так много баров и кабаре. Такой богатый выбор… мужчин.
- Нет, полковник. Я никогда... не увлекался подобными связями.
Ланда откинулся на спинку стула, глаза широко распахнуты в притворном удивлении.
- Правда?
- Правда, полковник.
- Что ж, это соответствует тому, что я читал в Вашем досье, Германн. Вы были среди первых последователей фюрера, верно?
- Да, полковник. И у меня… у меня сейчас есть невеста.
- Истинный солдат, да? Вы женитесь на своей невесте, у Вас появятся дети, и они вступят в гитлерюгенд, а потом тоже станут солдатами.
Ланда наклонился вперед на стуле, повернув голову, чтобы заглянуть Германну в лицо.
- Только это не изменит Вашей сути, не так ли?
Ланда снова улыбался, широкой, хищной улыбкой, какая появлялась у него, когда он подкрадывался ближе к цели.
- За долгие годы я обнаружил, что зависимые и извращенцы очень похожи. Они могут бросить, могут оторваться от своего порока, но желание никогда на самом деле не пропадает.
Ланда откинулся на стуле, и Германн повернул голову, чтобы видеть его. Ланда снова надел то “обеспокоенное” выражение лица.
- Для меня было бы весьма прискорбно потерять Вас из-за такого пустяка, как сексуальные связи. Я только натренировал Вас относительно своих предпочтений, Германн!
Ланда опасно улыбнулся и положил широкую ладонь с длинными пальцами Германну на шею. Зарылся пальцами в короткие жёсткие волосы. Пальцы сжимались и разжимались в успокаивающем жесте, не вязавшемся с пугающей улыбкой.
- Если Вы и впредь будете образцовым солдатом, каким были до этого дня, тогда я не вижу причины, по которой Вы не можете придаваться Вашей... привычке. С учётом того, что Вы получаете необходимое из… надежного источника .
Улыбка Ланды достигла своего предела, обнажив даже зубы. По насмешливым ноткам в голосе Ланды, Германн понял, к чему все это ведет. Рука Ланды спустилась ниже, чтобы схватить его за шею, большой палец уперся в челюсть, кончики пальцев впились в яремную вену.
Внезапно Ланда столкнул Германна со стула.
Колени Германна встретились с покрытым ковром полом библиотеки, рука Ланды на шее удержала его от потери равновесия. Хватка Ланды стала еще крепче, и Германн почувствовал, как дыхание в горле пресекается.
- Я предлагаю Вам сделку, Германн. А Вы знаете, обычно я так не поступаю. Сделка такова: я даю то, что Вам нужно, а Вы мне – свою преданность. Не фюреру, не Рейху, не Германии – мне.
Германн чувствовал, как кровь стучит в ушах, пульсирует в глазах. Говорить было трудно, желание откашляться – почти непреодолимо.
- Да! Да, полковник!
Улыбка Ланды смягчилась, взгляд потеплел. Он разжал руку, и Германн сполз на пол. Не успел он отдышаться, как Ланда твёрдо упёрся ногой ему в плечо, придавливая к полу.
Германн лежал на спине, грудь поднималась, глаза закрыты.
Ланда опустился на колени рядом с ним, положил одну руку на нос ботинка Германна, другую – на его каблук. Стянул ботинок и отбросил в сторону. Закончив с обувью, он переместился наверх и встал на колени по обе стороны от бедер Германна. Ланда наклонился вниз и вперед, оказавшись с ним нос к носу. Расстегнул первую пуговицу на воротнике его рубашки.
- Германн, - мягко произнёс Ланда, - взгляните на меня.
Германн открыл глаза.
Ланда улыбался очень ласково, глаза лучились теплом.
- Помните, Германн, мы заключили сделку.
- Да, полковник.
Ланда действовал быстро, рационально. Не задерживаясь на открытых участках кожи, когда расстегивал одежду Германна, он переходил от одной пуговицы к другой, даже не глядя на то, что делают его руки - взгляд прикован к глазам Германна.
Он вытянул ремень Германна из пряжки, расстегнул молнию на его брюках и скользнул пальцами под резинку трусов. С бесстрастностью врача стащил с него одежду.
Германн ощущал странное спокойствие, лежа обнаженным на полу библиотеки со стоящим рядом на коленях Ландой. Выбора не было. Германн был солдатом. Он не командовал. Он подчинялся. Он обещал. Он не был человеком фюрера, он был человеком Ланды.
- Я забочусь о тех, кто служит мне, Германн. Мне не хотелось бы причинить Вам боль.
Ланда достал из кармана небольшую баночку с бальзамом и поставил на пол, потом выпустил рубашку и расстегнул ремень, спустил брюки настолько, чтобы высвободить член. Он был возбуждён. Германн позволил себе слабо улыбнуться.
Ланда вернул улыбку, прежде чем схватил Германна за бедра и приподнял. Открыл другой рукой баночку и обмакнул пальцы в вязкий бальзам. Мгновение он смазывал пальцы, собирая бальзам, затем без подготовки протолкнул два пальца Германну в зад.
Германн резко вздохнул и задрал бедра. Ланда улыбнулся и начал двигать пальцами.
Германн никогда не был с таким отстранённым партнером. Несколько сношений, которые он имел, были поспешными, но страстными. Лёжа и отдаваясь под контроль Ланды, Германн мог сконцентрироваться на ощущениях своего тела. Внезапное растяжение вызвало жжение, холодный пот выступил на спине. Пальцы Ланды коснулись того места, откровенно грубо, бедра Германна снова дернулись.
Ланда прикрыл глаза и улыбнулся, погладил бедро Германна, в то же время раздвигая пальцы как можно шире. Это была странная, жестокая прелюдия - причинять боль и самому желать боли, зная, к чему это приведет. Ланда протолкнул третий палец и толкнул руку вверх, заставляя Германна задохнуться и зарыться пальцами в ковер, двигаясь бедрами навстречу.
Ланда вытащил пальцы, и Германн задрожал от ощущения открытости. Ланда схватил его руками за бедра, одна была скользкой от бальзама, другая – от пота. Ощущение невероятного давления побежало вверх вдоль позвоночника, по задней стенке горла, заставляя Германна закатить глаза. Ланда входил все глубже и глубже. Ткань его брюк терлась о бедра Германна.
Германн открыл глаза и увидел, что коварная улыбка Ланды сменилась удовольствием. Германн никогда не видел более искреннего выражения на лице полковника.
Ланда тряхнул головой и взял себя в руки. Он улыбнулся Германну и толкнулся бедрами вперед. Германн не удержался от стона. Ланда взял размеренный ритм с резкими толчками вперед и медленными - назад. Ковер жестко тер спину, член Ланды жестко тер изнутри. Германн ощущал жар и пресыщение, чувствительность к каждому движению, кожа казалась болезненно нежной и мягкой. Германн задыхался и выгибал бедра, прижимаясь членом к единственному обнаженному участку кожи Ланды.
Взгляд Ланды был прикован к глазам Германна, проникал в них. Но с каждым новым выпадом глаза Ланды мутнели, а свирепая улыбка уступала место вздоху удовольствия. Движения Ланды набирали скорость и силу, и Германн почувствовал, как эти движения приближают его к оргазму, и болезненное удовольствие становится все ярче и ярче.
Внезапно Ланда подался вперед, полностью накрывая Германна своим телом. Вцепился пальцами в волосы Германна и прижался мокрым жадным поцелуем к его рту. Германн оказался пригвожден и придавлен, взят и опустошен. Он уже испытывал это раньше с другими мужчинами. Вожделение. Ланда целовал его умело и крепко. Он двигал бедрами рывками - непроизвольными, беспомощными в удовольствии. Дыхание Ланды стало быстрее, перешло в шипящие вздохи. Все тело Ланды задрожало, и Германн почувствовал это, смог почувствовать все это.
Губы Ланды дрогнули, крепко прижались к губам Германна. Его бедра дернулись вперед еще раз, и он застыл.
Так они пролежали с минуту, Ланда глубоко дышал, его поднимающийся и опадающий живот прижимался к все еще возбужденному члену Германна. После действительно глубокого вздоха, Ланда приподнялся на локтях и, не вынимая члена, продолжил прижиматься к Германну бедрами. Германн не мог сдержать дрожи – из-за перемены угла член Ланды уперся в его простату.
Ланда вытер пот со лба тыльной стороной ладони и улыбнулся Германну.
- Не беспокойтесь, Германн. Я забочусь о том, что принадлежит мне.
Ланда ухмыльнулся и обхватил потной, липкой, ловкой, замечательной рукой член Германна - быстро и грубо, как раз так, как тому было нужно. Взгляд Ланды перемещался со своей руки на его члене к полузакрытым глазам Германна. Он улыбался так, будто скрывал за этой улыбкой смех. Настоящей улыбкой.
Германн повернул голову в сторону и прижался щекой к ковру. Он подавил собственное хныканье - рука Ланды заставляла гореть и растекаться все внутри. Германн дернул бедрами и кончил.
Ланда прижал руку к его бедру, удерживая на месте, вытащил член. Заправил рубашку и застегнул брюки. Наклонился и похлопал Германна по щеке.
- Помните своё обещание, Германн. Будьте преданы мне, и тогда получите то, что Вам нужно.
Ланда поднялся и пошёл прочь, не оглядываясь, скрипя кожаными ботинками.
Германн лежал на ковре без всякого желания встать или хотя бы одеться. Он сосредоточился на своей боли и синяках, провёл рукой по запачканному животу. Облизнул пальцы, вытянулся и подумал обо всём, что только что сделал Ланда. Баночка, умелые пальцы, все эти двусмысленные фразы, дрожащее тело, жадный поцелуй.
Германн улыбнулся, что получилось очень похоже на хищническую улыбку Ланды.
- Мои нужды, конечно, - обронил Германн в глухой тишине библиотеки.


__________________

* “Баллада Рэдингской тюрьмы” Оскар Уайльд - перевод Н. Воронель
** Национальная библиотека Франции

@темы: бесславные ублюдки, фики

---

"Кошмары Перси Уэтмора" (Зеленая Миля), R

Название: Кошмары Перси Уэтмора
Автор: Fucking_Renegade
Фандом: Зеленая Миля
Пейринг: Уильям "Малыш Билли" Уортон/Перси Уэтмор
Рейтинг: R
Размер: мини
Саммари: Перси все-таки попал в Саус-Бридж.
Ворнинг: изнасилование
От автора: я немножко поигралась с любимыми героями ЗМ, психической травмой, коматозным состоянием и приемчиками Ирвина Уэлша.
Дискламер: отказываюсь от прав на персонажей, мне не принадлежащих. Права на стиль и идею можно смело и с радостью передать Ирвину Уэлшу, если, конечно, его это не оскорбит.
________________________

Персиваль. Джон. Уэтмор.
Он. Был. Один.
В этом карцере, в карцере для буйнопомешанных, озверевших выродков, больных убийц, маньяков и педофилов.

Его уже не пытаются привести в себя. Его уже не пытаются вернуть.

Он снова идет по коридору, по зеленому линолеуму, по Зеленой миле. Привычно скрипят форменные ботинки, приятно оттягивает ремень дубинка. Перси не сдерживает самодовольную улыбку.
Тишину вдруг наполняет еле слышный гул. Он постепенно нарастает, становясь все более отчетливым. Уверенность и спокойствие улетучиваются, когда появляются голоса. Вместе с голосами появляется раздражение и злость. Крики, шепот и стоны заставляют его ускорить шаг. Он переходит на бег. Дубинка настойчиво бьется о бедро. Голосов становится больше, гул усиливается, забирается в уши и остается шуметь в висках. Краем глаза он, кажется, видит, как из темных камер к нему тянутся руки. Как они хватают воздух у него за спиной. В тот момент, когда он поворачивает голову, он уже не видит ничего.
Он бежит по Зеленой миле скорее к двери карцера. В небольшом прямоугольном окошке горит свет. Когда он наконец добегает и на скорости врезается в эту дверь, выставляя перед собой руки, свет слишком ослепителен, чтобы разглядеть что-нибудь внутри.
Глаза больно режет, они начинают слезиться, и свет смазывается, становится текучим и подвижным. Он щурится, прикладывает ухо к двери. И слышит.

- Мы пришли сделать тебе укольчик, Перси.
- Сестра Клеменс, это обязательно? Он же и так почти в коме…
- Нужно следовать прописанию, сестра Форестер. Вспомните, какой приступ случился с ним ночью.
- О, это было ужасно. То есть, я имею в виду… он так молод, и у него красивые волосы, и губы. Надеюсь, он когда-нибудь поправится, бедный мальчик.

Бедный мальчик. Бедный маленький мудак. Перси Уэтмор.
Он слышит одергивающий ответ старшей медсестры, но ее слова теряют значение, как только игла прокалывает тонкую кожу. Металл проникает в вену и впрыскивает в кровь то, что его успокоит. То, что должно его успокоить.

Он оборачивается и видит, точнее НЕ видит позади Зеленой мили, зеленого линолеума, коридора. Потому что он оказывается внутри, запертым в карцере. Три стены и дверь с окошком. Ему сразу становится нечем дышать.
Он открывает рот так же мучительно медленно, как расширяются в испуге его маленькие глазки. И понимает, что рот намертво залеплен изолентой. В следующую секунду он обнаруживает свои руки крепко прижатыми к телу. Он в смирительной рубашке.

На самом деле все происходит быстро. Просто успокоительное, оно… работает.

Обернуться к окошку, удариться о дверь, безголосо кричать, глядя, как тают силуэты медсестер. Оставляя его одного. Оставляя его с возможностью думать. И он думает. Перси думает, нет, они не могут! Чертов святоша Эджкомб, дубина Брут, молокосос Дин и этот старый еврей Гарри - они не посмеют! Запереть его в карцере как… как животное! Как преступника! Сборище поганых уродов!

Он думает, как же дорого они заплатят за это.

Эта шутка, она должна быстро закончиться. Потому что они просто не могут, мать вашу, не могут так поступить, они НЕ СПОСОБНЫ на это. Нет, он вовсе не верит в порядочность и мораль. Во что верит Перси, так это в трусость, глупость и дядюшку-губернатора. Поэтому они должны, ОБЯЗАНЫ выпустить его НЕМЕДЛЕННО!

А потом он понимает, что уже не один в камере. Это происходит внезапно и совершенно естественно. Осознание этого просто приходит к нему - раньше, чем он может почувствовать отвратительный животный запах, раньше, чем он может услышать тяжелое горячее дыхание у себя за спиной.

- Соскучился по мне, котенок? – голос Уортона хриплый и насмешливый, и еще чуть неразборчивый, как если бы он говорил с набитым ватой ртом.

Уильям Уортон. Малыш Билли. Дикий Билл. Стоит, как есть - мерзкий грязный выблядок, как его не называй, - в темноте у противоположной стены карцера. И это только иллюзия, что между ними большое расстояние.
Перси закричал бы, если б мог, и кричал бы, как не кричал никогда в своей жизни. Он бы орал и визжал, забывая дышать, он бы захлебывался своим криком, обсирая штаны от страха.
И теперь, когда Уортон выплывает из темноты в своей грязно-белой робе, маленькое подлое сердечко Перси готово разорваться на части. Глаза лезут из орбит, желваки на шее напрягаются, грозясь порвать кожу. Он багровеет и пятится назад, тут же упираясь спиной в массивную дверь.

- Ну и ну, да ты весь дрожишь от радости! – зубасто ухмыляется Билли и смотрит на него, склонив голову набок. - Иди к папочке.

Перси скулит и сползает на пол, с ужасом уставившись на протянутые к нему руки. Руки у Малыша Билли грубые, с давно не стрижеными ногтями и глубоко въевшейся грязью под ними. Уортон делает к нему шаг, и бледный свет снаружи выхватывает из полумрака его лицо: влажно поблескивающие глаза, прикушенная подгнивающими зубами нижняя губа, больной румянец на пухлых щеках. Он выглядит довольным и нетерпеливым, небольшая морщинка между сведенными бровями выдает какое-то детское радостное неверие.

Они смотрят друг на друга, и Перси отстраненно замечает, что воротник накрахмаленной форменной рубашки больно натирает шею, удушая. Это ощущение настолько раздражающе четкое, что он в одно мгновение начинает верить в реальность происходящего. Он мычит и стонет, и бьется спиной о дверь, обливаясь горячим липким потом.

Гнусные мрази заперли его с Диким Биллом. Они заперли его с этим психом! Этого не может быть, но это случилось. И это то, что происходит с ним здесь и сейчас.

Уортон садится перед ним на корточки (его движения пружинистые и хищные, хотя сама поза делает его как никогда похожим на безобразную обезьяну) и говорит:
- Тебе нечего бояться.
Он дотрагивается до его щеки мозолистыми пальцами и говорит:
- Обещаю, сладенький, мы хорошенько повеселимся.
Перси отшатывается от прикосновения и заваливается на бок, брыкаясь ногами. Уортон хрипло посмеивается.
- Будь хорошим мальчиком, дай Малышу Билли немножко поиграть с тобой.
Твердая рука гладит его бедро, ложится на задницу, сжимает, мнет, растирает. Перси пытается увернуться, он не прекращает издавать приглушенное мычание и пинать ногами воздух. Все, что ему надо, это высвободиться, он тщетно дергает руками и катается по полу. Его усилия приводят только к тому, что он начинает задыхаться - ноздри трепещут в попытке втянуть больше воздуха. И тут тяжесть чужого тела придавливает его к полу, и он чувствует, как Уортон трогает его через тонкую ткань брюк.

Все, что он хочет, это оказаться по другую сторону двери.

- Ты просто прелесть, знаешь об этом? – хохочет Билли, его безумно веселит, как пыжится и скулит под ним Перси Уэтмор, как на его испуганно выпученных глазах выступают слезы. Уортон тянет его на себя, заставляя сесть, и сам садится на пол. Смотрит на него, как на большую кастрюлю сытной похлебки после долгого трудового дня, а потом быстро и смачно целует в губы поверх клейкой ленты.

Перси чувствует вонь. Перси вспоминает, что, кажется, Уильям Уортон уже мертв.

Уильям Уортон, который доложен быть мертв, упирается ладонями в его бедра, мышцы на его плечах двигаются под кожей, как живые. Он выглядит дохлым, но силы в этом парне, как у здоровенного коня. И Перси делает то, что никогда не делал в своей жизни – он молится. Он молится, чтобы все это прекратилось.

- Тебе понравится, будь уверен. О да, детка, еще никто не жаловался, как Малыш Билли кидает палку!
Уортон с диким гоготом вскакивает на ноги, он прыгает и вертится, как заведенный, в крохотном помещении карцера.
- Никто не жаловался, - повторяет он. - Они все были до смерти довольны! До смерти! Аха-ха-ха-ха!
Упиваясь собственным остроумием, он стягивает с себя штаны и трясет своими причиндалами у Перси перед носом.
- Уитти-уэтти, смотри, что у меня есть для тебя!
Перси воротит голову и высоко задирает подбородок, жмурит глаза. Перси не глядя лягает Уортона ногой и попадает чуть выше колена, слабо, потому что у него нет сил вложить в удар всего отчаяния, обиды, страха и злости. На самом деле, Перси уже давно сдался. Нет, правда, пора бы Эджкомбу с приятелями закончить эту шутку или назидательный урок, или как там они еще это называют.

Уортон тем временем останавливается и замолкает, припадочный и непредсказуемый он падает на колени перед Перси, как подкошенный, и с фальшивым участием говорит:
- Ты расстраиваешь Малыша Билли, дорогуша.
Он бьет Перси наотмашь по лицу, и рука у него тяжелая, будь уверен. Перси падает. Уортон переворачивает его, как спеленатого ребенка, как тряпичную куклу, и крепко удерживая за шею, утыкает носом в грязный вонючий пол.
- Ты ведь не хочешь узнать, что случается с теми, кто расстраивает Малыша Билли? – шепчет он, прижимаясь губами к уху Перси. Уортон облизывается и кусает его за мочку, параллельно расстегивая и стаскивая с него брюки.
Волны отвращения и страха накрывают Перси с головой и тащат в темноту, но сознания он не теряет. Он по-прежнему может предельно ясно чувствовать, что с ним происходит. Уортон сжимает в руке его яички, по-хозяйски ощупывает белые ягодицы. Билли так доволен, что забывает, о чем говорил. Он так доволен, что издает утробное рычание и говорит:
- Это будет очень хорошо.
Он говорит:
- У тебя славная крепкая попка, крошка.

Как и все глупые трусливые существа, больше всего на свете Перси Уэтмор боится боли. И когда она приходит, острая и жгучая, он снова пытается кричать, изолента душит его, он извивается, как дождевой червь, проткнутый гвоздем. Эта боль бесконечна, она разрывает его напополам. Перси, он достаточно глуп и преисполнен жалости к самому себе, чтобы в этот момент думать, что смерть на электрическом стуле - сущая ерунда по сравнению с этим.

Уортон трахает его быстро и глубоко, всухую, как и должно быть. Он кусает его и царапает грязными ногтями, рвет его нетронутую драгоценную задницу, хрипит от удовольствия и смеется. Он просто заливается смехом и тянет Перси за волосы.


- О, боже милостивый... Сестра! Сестра! У него снова припадок!
- Приготовьте дозу. Увеличьте вдвое. Скорее, что вы возитесь!

Перси давится рыданиями, кровь и конча стекают по бедрам.

- Сестра Форестер, нужно сменить белье. Приподнимите его.

Уортон сжимает руками его голову. Голова трещит, как зрелый орех.

- Бедный парень, мы ничем не можем ему помочь…


Перси думает, вот он, болевой шок. В детстве он так много читал о различных видах экзекуции и постоянно натыкался на этот самый "болевой шок". «Если наказуемый не успел умереть от болевого шока…» Маленький любознательный засранец, он с упоением и горящими глазами читал о том, как людей сажали на кол, как подкладывали колодки под ягодицы, опуская их по чуть-чуть, чтобы острие входило медленно, в течение нескольких дней. Теперь Перси не смеется, вспоминая Средневековые пытки и Святую инквизицию. Теперь смеется Малыш Билли, который и читать-то толком не умеет, и про инквизицию никогда не слышал.

@темы: фики

---

Сказка "Тень" в моей интерпретации.

Концептуальная сказка "Тень" советского времени <фильм 1971 года>

Увидела мельком по телевизору, внимание привлек исключительно симпатичный Олег Даль в главной роли. Затем чуть ли не все происходящее на экране стало вызывать бурный восторг. На следующий же день фильм был скачен для подробного и основательного разбора. Итак, погнали...

Главный герой Христиан Теодор или коротко Ученый едет на поезде в некую страну. В поезде он знакомится с девушкой с непроизносимым именем, жительницей этой неведомой ебаной страны, которая в первую же минуту знакомства начинает во всю травить байки. Наш ученый конечно в ее пиздеж чистой воды не верит, но их попутчики, абсолютли укуренные персонажи, все подтверждают. Отец девушки между делом оказывается хозяином небольшого Хостела, наш Ученый не дурак, поэтому моментально просит его вписать.

Попутно Ученый узнает про принцессу этой страны, которая в девках засиделась порядочно. Как было сказано выше Ученый не дурак и делает соответствующие выводы.


Приезжает он в город, заселяется в Хостел <не хуже Братиславского> и всю ночь разговаривает сам с собой, точнее со своей тенью <очень концептуальный ход, надо признать>. А потом его торкает совсем конкретно, и к нему заявляется настоящая фрик-братия.




Утром начинается экшн - папаша, владелец Хостела, палит из огнестрельного оружия по невинным постояльцам, такое, понимаете, хобби у человека. Благо, он весьма косожопый, так что обходится без жертв.

Днем Ученый идет шляться по улицам аки главный модник Вологды в модной шляпе и альтернативных клетчатых штанах. Вечером он набредает на тамошний бордель и знакомится с Юлией Джулией <главной проституткой страны> в исполнении Гурченко. Она засирает Ученого по тому поводу, что тот не знаменит, а это у них, видите ли, "не модно". Не смотря на это Ученый очаровывает ее <на лицо феромоны 51 века>. В самый ответственный момент появляется ОН, главный модник неведомой ебаной страны и по совместительству невероятный пидорас <прошу прощения за грубость, но диагноз на лице> Цезарь Борджиа в исполнении Андрея Миронова. Он тут же начинает беззастенчиво кадрить нашего Ученого, вытворяя со своей модной тростью такие вещи, о которых не подумал даже Шелленберг со своей кочергой. Наш Ученый немного прихуел от такого напора, и Юлия Джулия была на время благополучно забыта.





Юлия Джулия в свою очередь обиделась сильно <ревность, мексиканские страсти!> и начала по полной засирать Цезаря. Говорит, что тот анальный "раб моды" и (цитата) "пересадил кожу из-под трусов на лицо и теперь называет пощечину просто шлепком». В общем, тетка жжет не по-детски!

Под утро Ученый возвращается в Хостел, но на набережной его поджидает глючная полуночница дочь хозяина. Мимо проплывает Принцесса в лодке о_О.

Потом начинается байда с Принцессой, которая оказывается Тупой Каноничной Эйшлюшкой, и Ученый по дороге домой посылает свою тень на... задание. После чего тень становится Тенью <настоящий арт-хаус, ей богу!>

В то время как Тень приобретает человеческий облик и делает модную прическу в лучшем салоне красоты города, к ученому приходит никто иной как... Доктор! (в исполнении Вицина).




То, что Доктор это Доктор, а не доктор, ясно по тому, что он дает Ученому очень "медицинский совет": забить на все болт. Спин-оффом показывают, как Доктор совершает обход в бане, где один из пациентов - переодетый женщиной мужик <концептуальный фильм, этого следовало ожидать>.



В бане тем временем проходит заседание кабинета министров. Министр: «Слуги! Придайте мне позу Озабоченного О Благе Государства» <политическая ирония, опас-сно…> К тому же у министра очень сексуальные модно-одетые мальчики_на_побегушках, что заставляет задуматься.



Мы видим, что Тень, который проявил чудеса изобретательности и взял себе имя Теодор Христиан, времени даром не терял и методом жополизиса начал стремительно подниматься вверх по карьерный лестнице.

Далее Ученый договаривается уехать с Принцессой в другую более адекватную страну, но тут зловеще-бледный Тень начинает плести интриги и строить козни, в результате которых Принцесса динамит Ученого. Одновременно, министр шантажирует продажную шлюшку Юлию и тоже настраивает против Ученого.

Ученый страдает, а Тень становится главным Министром, разъезжает по городу на прокаченной тачке, прикупает в бутике модный дьявольски стильный костюмчик и распивает красное винцо, пахабно развалившись на стуле.



Тем временем Цезарь и хозяин отеля входят в близкую связь и мы узнаем, что они оказывается... каннибалы! <тут же вспоминаем двух некрофилов-гомосексуалистов-каннибалов из "Изысканного трупа"> Распивая спиртные напитки и ласково гладя друг друга по коленке, они планируют сожрать ничего не подозревающего Ученого <об остальных планах режиссер решил тактично умолчать - советский фильм, но мы то с вами знаем, что этим дело не ограничится>.



Далее Тень разворачивает активную деятельность по окучиванию Принцессы и очень быстро завоевывает ее доверие, страстно нашептывая на ушко всякие непристойности <очень сексуальная сцена! очень смелая и откровенная, для советского кинематографа>. А перед таким разве устоишь? Вот и свадьбу сыграли.



Тут Ученый спохватывается и заявляется во дворец отбивать свою бабу у конкурирующей фирмы. А мания переодеваться в женскую одежду настигает одного из каннибалов.



Хотя может это их игры ролевые... каннибальские.



Надо добавить, что там постоянно крутится эта девочка с непроизносимым именем, которая по уши втрескалась в Ученого.

Во дворце Ученого арестовывают сексуальные бодигарды и приводят к Тени, который теперь в черно-белой гамме выглядит точь-в-точь участником группы The Horrors.



В течение насыщенного глубокомысленного разговора между Ученым и Тенью возникает неразрешенное сексуальное напряжение, Тень экспрессивно кричит «Принцесса дрянь!» и признается, что жить не может без Ученого. Потом они круто курят сигары, но к примирению не приходят, потому что Ученый вдруг начинает ломаться как баба.



Потом показывают праздник, песни и пляски, во время которых как никогда проявляется диагноз Цезаря.



Врывается Ученый и начинает качать права, но, какая жалость, все над ним только ржут и подстебывают. Тогда Ученый применяет заклинание «тень-знай-свое-место», которое дал ему Доктор и которое действует всего минуту. Таким образом Тень превращается в тень, но никто все равно не верит дескать «похудел, почернел и прилег отдохнуть». Пока они базарят тень снова становится Тенью и приказывает отрубить Ученому голову. Юлия Джулия поет задорную песенку «Не стоит голову терять». Однако после казни Ученого у Тени тоже секир-башка.



Принцесса не одобряет и заставляет Доктора воскресить Ученого Эликсиром Жизни. <Процесс воскрешения не показан, поэтому у меня возникли закономерные подозрения. В общем, мое мнение - та девчонка, дочь хозяина Хостела, заглянула в сердцеТАРДИС, впитала энергию временного вортекса и воскресила Ученого. Звучит более реалистично, чем какой-то там эликсир жизни, хах>.

После того, как придворные увидели Тень без головы, они начали вопить, что тот срамный лузер и вообще полное УГ. У Тени случился нервный срыв на почве неразделенной любви к Ученому, он на коленях умолял его вернуться, таращил печальные глаза, истошно кричал, но Ученый был непреклонен. Тогда Тень расстроился окончательно и решил покинуть враждебно настроенное общество. Ученый в свою очередь плюнул на Принцессу, Доктора и Цезаря и свалил на фиг из этого дурдома, прихватив дочку хозяина отеля с непроизносимым именем в качестве утешительного приза.

КОНЕЦ.


Вывод: МАСТ СИ Для разнообразия очень интересно.

@темы: fucking loser alone at the movie all by himself

---

Бесславные Ублюдки: "La Musica delle Parole" (часть первая), Ланда/Хелльштром, R

Название: La Musica delle Parole (часть первая)
Автор: linndechir
Перевод: Fucking_Renegade
Бета: Sally
Фандом: Бесславные Ублюдки
Пейринг: Ханс Ланда/Дитер Хелльштром
Рейтинг: R
Саммари: Ханс Ланда любит языки почти столь же сильно, как игры с умами людей. Хелльштром, обладающий теми же наклонностями, неосознанно для себя слишком восхищается им.
Примечание: language-kink
От переводчика: все ваши комментарии непременно дойдут до автора, так что не скупитесь на слова)
Ссылка на оригинал: linndechir.livejournal.com/11751.html#cutid1

________________

Часть первая...

Часть первая.

Хелльштром сидел, комфортно откинувшись назад, придерживая тонкой рукой бокал шампанского. Он, казалось бы, не прислушивался к разговору, происходящему за столом: полковник Ханс Ланда допрашивал одного из их французских информаторов. Нашлось более чем достаточно парижан, которые охотно желали сотрудничать с немцами, если это обеспечивало отсутствие беспокойства со стороны оккупантов и даже частенько выплаты, деньгами или товарами.
На этой неделе мужчине было нечего им сообщить, никаких обличительных слухов об укрытии евреев или участников сопротивления. Он потел и заикался, ему явно было некомфортно сидеть за одним столом с двумя самыми влиятельными нацистами в городе. Его французский был резок, безграмотен, подпорчен каким-то акцентом, который Хелльштром принял за норманнский, но его слух намного хуже улавливал французские акценты, чем немецкие. Однако даже студент, изучающий французский первый год, понял бы, что французский этого мужчины, хоть и родной его язык, всё равно был бледной тенью той музыки, которая лилась с губ Ланды.
Хелльштром по возможности избегал говорить по-французски. Его словарный запас и грамматика были безупречны, но не акцент, а такой человек как Дитер Хелльштром не привык рассчитывать на что-то меньшее, чем превосходно. Как бы то ни было, вскоре он осознал, что слухи о том, что он не говорит по-французски, весьма полезны для офицера гестапо. Поразительно, что выдавали люди, когда думали, что их не могут понять.
Еще одно достоинство заключалось в том, что никто не ждал от него участия в разговоре, так что он мог с радостью обращать всё своё внимание на то, чтобы слушать. Он никогда не думал, что французский может звучать так прекрасно, как тогда, когда говорил Ханс Ланда. Дело было не только в его акценте – таком лёгком, что не выдавал его происхождение - а именно в мягкости, которой обычно не доставало французскому. В его голосе, всегда интеллигентном, в лице, превосходном подборе слов. Для того, кто был столь же одержим языками, как Хелльштром, слушать Ханса Ланду было лучше, чем сходить в оперу.
- Je vous remercie pour votre coopération, Monsieur Gévier, bien que j’espère que vous aurez un peu plus à me dire la semaine prochaine. – Он улыбнулся абсолютно очаровательной, вежливой улыбкой. Такой, что должна была выглядеть мило, но бросала большинство людей в дрожь. – Je vous souhaite une bonne soirée. Au revoir. (1)
- Au revoir, Colonel, (2) – запинаясь, произнёс француз. Поднимаясь, он едва не навернулся через стул и почти выбежал из отдельной кабинки, которую они трое заняли в небольшом кафе.
- Alors, que pensez-vous? (3) – Ланда повернулся к Хелльштрому. Рассмеялся, когда офицер гестапо поднял бровь, как если бы не понимал его.
- Ach, kommen Sie schon, Dieter. Sie erwarten doch nicht ernsthaft, dass ich nach Wochen der Zusammenarbeit immer noch glaube, Sie könnten kein Französisch. Ganz so unfähig ist die Leitung der Gestapo dann doch nicht. Donc, que pensez-vous? (4)
Хелльштром не должен был удивляться. Право же, не должен был. Причина, по которой он так сильно восхищался Ландой, заключалась в том, что немногим удавалось оказаться на одном уровне интеллекта с Хелльштромом и тем более превзойти его. Такие случаи были приятно редки. А теперь он был почти благодарен за то, что Ланда перешёл обратно на французский… потому что более соблазнительным, чем безупречный французский Ланды, был его немецкий.
- Je pense que cet homme est aussi honnête que stupide, - произнёс Хелльштром, ему удалось прикрыть собственное неудовольствие своим акцентом. Если по улыбке Ланды можно было о чём-то судить, то он, кажется, остался доволен. – C’est une combinaison très utile pour nous, je dirais. (5)
- Sie nehmen mir die Worte aus dem Mund, Dieter. Und ich wusste doch, dass Sie es können. (6)
К тому времени Хелльштром стал чувствовать себя менее комфортно, чем пару минут назад. У него ушли годы на то, чтобы усовершенствовать свой самоконтроль, чтобы спрятать свои мысли в любой ситуации, и особенно сейчас, когда он чувствовал невыносимое болезненное влечение. Он вступил в СС и гестапо в 1934, сразу после окончания юридической школы. И даже среди его гестаповских коллег, многие из которых были специально натренированы определять и арестовывать гомосексуалистов, никто никогда не заподозрил его.
Но опять же, Хелльштрома никто никогда так не привлекал, как Ханс Ланда. А Ланда к тому же оказался самым проницательным и исполнительным человеком, которого он когда-либо встречал. Какого чёрта этот мужчина задевал каждое чувствительное место в Хелльштроме? Его акцент, этот музыкальный венский немецкий, был одним из прекраснейших акцентов, которые Хелльштром когда-либо слышал в своей жизни. Кто считал немецкий грубым, жёстким языком, должно быть, никогда не слышал Ханса Ланду. Дитер Хелльштром многое бы отдал за то, чтобы послушать, как этот человек читает Гёте. Хотя лучше бы он этого не делал, вероятно, в конце концов, он бы оказался на коленях.
- Dieter? Bekommt Ihnen der Champagner nicht? Sie sehen ja ganz blass aus. (7) – Одним из талантов Ланды было его умение звучать искренне участливо и обеспокоенно по мере надобности. Но Хелльштром был и сам весьма наблюдателен, так что он не пропустил некоторого блеска в глазах Ланды, который выдавал его, который давал понять, что он как всегда знал больше, чем признавал. Единственно подходящим описанием выражения его лица была английская фраза “Gotcha!”
- Entschuldigen Sie, Herr Standartenführer, ich bin wohl ein wenig müde. Es ist schon spät; sofern Sie meine Hilfe nicht weiter benötigen, würde ich gerne gehen. (8)
Это был идеально обоснованный предлог. Действительно, уже становилось поздно, а всю прошлую ночь они провели, вместе заканчивая отчёты. Поручение Ланды требовало близкого взаимодействия с гестапо, и комендант гестапо в Париже решил, что Ланда и Хелльштром будут хорошо справляться вместе. Если бы Хелльштром не был так уверен, что его… отклонение было тщательно скрываемым секретом, он бы подумал, что его начальство сыграло с ним злую шутку, назначив на службу, вероятно, к самому очаровательному члену СС.
Ханс Ланда не стал бы настолько хорошим детективом, если бы принимал идеально обоснованные, но тем не менее лживые предлоги. Когда Хелльштром начал подниматься с места, Ланда схватил его запястье быстро, как змея. И хотя прикосновение заставило Хелльштрома невольно вздрогнуть, сесть обратно его вынудили глаза и голос Ланды.
- Ich glaube nicht, dass Sie wirklich gehen wollen, mein Lieber. (9)
Прежде чем Хелльштром смог собраться с духом, чтобы ответить, Ланда наклонился к нему и свободной рукой схватил его подбородок. Уединение кабинки, до того момента приятное, стало вдруг почти пугающим. Это место они выбрали для встречи со своим информатором главным образом потому, что никто в кафе не мог увидеть или услышать, что происходило. Хелльштром отошёл от шока через несколько секунд. Годы повиновения удержали его от того, чтобы оттолкнуть более высокого рангом офицера, однако злость в его глазах была даже слишком явной.
- Ich habe nicht die geringste Ahnung, wovon Sie sprechen, Standartenführer, (10) – прошипел он, и ему оставалось только молить, чтобы ни голос, ни глаза не выдали того, что делает с ним близость Ланды. Ланда только улыбнулся, и его взгляд на долю секунды спустился вниз к определённому месту, которое даже железная воля Дитера Хелльштрома не могла держать под контролем.
- Vous savez très bien de quoi je parle. (11) - Твёрдая хватка на его подбородке перешла в нежное поглаживание, сильные пальцы ласкали чисто выбритую щёку.
- Ich finde diese Unterstellung ungeheuerlich, (12) - выпалил Хелльштром и сделал ещё одну попытку встать, но на этот раз Ланда грубо толкнул его назад с силой, которую вряд ли можно было ожидать от человека его возраста.
- Das ist wirklich ein interessanter kleiner Fetisch, den Sie da haben, Herr Sturmbannführer, - произнёс Ланда беззаботным, дружелюбным голосом, который использовал на допросах, который звучал так, будто он просто болтал о погоде. В противоположность хелльштромову отрывистому произношению, столь же холодному и рациональному, как и его мысли, акцент Ланды казался ещё более невыносимо прекрасным. – Wie lange dachten Sie denn, dass Sie das vor mir verstecken können? (13)
Хелльштром молчал. Он был пойман, как мышь в мышеловке, и знал, что деваться ему некуда. Он ждал чего-то подобного всю свою жизнь, с тех пор как осознал, что с ним было не так. От Ланды невозможно было отделаться, а так как Ланда был вышестоящим офицером, никто не поверил бы слову Хелльштрома против его.
- Sie zittern ja fast, (14) – продолжил Ланда через пару мгновений, по-прежнему улыбаясь. – Что ж, как там это прелестное английское выражение? Не будем делать из мухи слона?
И Хелльштром застонал. Просто не мог сдержаться. На самом деле, это был скорее порывистый вздох, чем стон, но всё же вполне слышимый. А он ещё думал, что хуже уже быть не может. Он и не подозревал, что Ланда помимо прочего говорил по-английски в совершенстве.
Он закрыл глаза, когда Ланда продолжил касаться его щеки, холодные пальцы гладили горячую кожу. У Хелльштрома дрогнула нижняя губа, он был настолько близок к панике, как никогда в своей жизни. Впервые он осознал, как сам заставлял чувствовать себя людей большую часть времени, и только теперь ему удалось до конца понять срывы, слёзы и мольбы, которые ему доводилось видеть - и провоцировать - на допросах. Но даже в этом страхе он цеплялся за свою гордость и упрямство, иначе сам, скорее всего, уже начал бы всхлипывать.
Ланда провёл пальцем по его нижней губе, и у Хелльштрома вырвался очередной вздох. Даже сквозь панику прикосновение было электрическим и почти невыносимым. Его тело впитывало прикосновения, которые прежде всегда отрицало, отчаянно жаждало этих прикосновений после целой жизни воздержания. И Ланда не останавливался, он продолжал ласкать его, другой рукой по-прежнему сжимая не сопротивляющуюся кисть Хелльштрома.
Он, казалось, был доволен собой, когда Хелльштром открыл глаза, ему показалось, что прошла вечность, на лице Ланды играла та же весёлая улыбка. Это было самое пугающее, что Хелльштром когда-либо видел.
- Bitte, Herr Standartenführer, (15) - начал он просить, страх выталкивал слова из его рта, хотя он знал, насколько бесполезно это было. Указательный палец быстро переместился к губам Дитера, вынуждая его замолчать.
Что-то было неправильно, понимал Хелльштром. Не такой взгляд был у Ланды, когда он поймал кого-то, когда собирался позвать своих людей и убить или арестовать свою жертву. Это по-прежнему был взгляд хищника, играющего со своей добычей и не собирающегося заканчивать эту игру.
Тем не менее Хелльштром не мог понять, что задумал Ланда. Обычная процедура: гестаповцы арестуют его, допросят и будут пытать – пожалуй, тем более жестоко, что перед ними будет бывший сослуживец, предавший их - а затем отправят в концентрационный лагерь. Хелльштрому делалось дурно, когда он пытался представить, что сделали бы и заключённые, и надсмотрщики лагеря с бывшим гестаповцем - гомосексуалистом. Единственной его надеждой было то, что Ланда сможет найти каплю сострадания в своём сердце и просто его пристрелит, но он лучше кого-либо знал, что "Охотник на евреев" обладал многими чертами, и милосердие было не в их числе.
- Worauf warten Sie denn noch? (16) - выпалил Хелльштром после очередной бесконечной минуты молчания. Его обычно сдержанный голос надломился. Напряжение почти разрывало его на части, и он был на грани того, чтобы выхватить собственный пистолет и застрелиться. Возможно, этого и хотел Ланда.
Выражение насмешливого удивления появилось на лице Ланды, и он неожиданно отступил. Откинулся назад на стуле, одёрнув униформу с раздражающим спокойствием, и улыбнулся.
- Was sollte ich denn Ihrer Meinung nach tun? Das ist doch ausserhalb meiner Zuständigkeit, und ich werde bestimmt nicht Ihren Kollegen die Arbeit wegnehmen. (17)
Глаза Хелльштрома округлились от удивления и неверия. Он напомнил себе, что Ланда только играет с ним, выжидая, чтобы подставить. Глаза Ланды проницательно блестели, когда он продолжил на английском, разбивая последние остатки хелльштромова самоконтроля.
- Я верю, что вы устали, Дитер. Я, право, не хочу более лишать вас заслуженного отдыха. Хорошего вам сна, ваш вид говорит о том, что он вам необходим.
Хелльштром продолжал смотреть на него в упор. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать то, что сказал Ланда, как будто его ум слишком оцепенел, чтобы воспринимать иностранный язык. Но каждый раз, прокручивая в голове его слова, он приходил к одному и тому же результату - Ланда его отпускал.
Оба мужчины смотрели друг другу в глаза, элегантная самоуверенность встретилась с парализующим страхом, и как часто бывало последние недели, этого одного взгляда им было достаточно, чтобы понять друг друга. Чтобы понять, что судьба Хелльштрома находилась в руках Ланды, что одного слова хватило бы, чтобы положить конец не только его карьере, но и жизни, что лишь добродетельность Ланды будет стоять между Хелльштромом и кучкой гестаповцев на его пороге. То, что он мог бы уничтожить Хелльштрома, но решил этого не делать, так как счёл его более полезным живым и во власти его милосердия, чем мёртвым или заключённым в тюрьму. На данный момент.
Хелльштром сделал глубокий вдох и медленно поднялся. Его пальцы сжались, когда он взял фуражку, и ему с трудом удавалось удерживать их от дрожи. Он щёлкнул каблуками, но движению не хватило его обычной энергичности. Лицо снова превратилось в маску спокойной сдержанности, хотя он слишком хорошо знал, что Ланду ему не одурачить.
- Herr Standartenführer. – Его голос был бесцветным и натянутым, но глаза расширились, когда Ланда тоже поднялся и сократил дистанцию между ними. Хелльштром ощутил сильную руку на своём плече, а улыбка Ланды оказалась в некомфортной близости от его лица.
- Bonne nuit, Dieter. Reposez-vous bien. (18) - С этими словами Ланда подался вперёд и нежно поцеловал Хелльштрома сначала в правую щёку, потом в левую. Французское прощание. Это мог быть невинный жест, если бы Хелльштром был в состоянии мыслить невинно, когда дыхание Ланды обдавало его кожу.
Он попятился назад, когда его руку выпустили. Его шаги были дрожащими и нетвёрдыми, как у мыши, получившей первый игривый удар от кота. Даже покинув кабинку, он не мог оторвать глаз от того улыбающегося лица, и он знал, что этот кот ещё не наигрался со своей добычей.

________________


1) Спасибо за сотрудничество, мистер Гивье, хотя надеюсь, вы сможете рассказать мне больше на следующей неделе. Желаю вам приятного вечера. До свидания.
2) До свидания, полковник.
3) Итак, что вы думаете?
4) Бросьте, Дитер. Вы действительно думаете, что после стольких недель совместной работы я поверю, что вы не говорите по-французски? Даже руководство гестапо не столь некомпетентно. Так вот, что вы думаете?
5) Я думаю, что этот человек настолько же честен, насколько глуп. Должен сказать, это очень полезное для нас сочетание.
6) Вы читаете мои мысли, Дитер. И я знал – вы можете говорить по-французски.
7) Дитер? Вам дурно от шампанского? Вы очень бледны.
8) Простите, полковник, полагаю, я немного утомлён. Уже поздно, и если моя помощь вам больше не требуется, я бы хотел уйти.
9) Не думаю, что вы в самом деле хотите уйти.
10) Не имею понятия, о чём вы говорите, полковник.
11) Вы прекрасно знаете, о чём я говорю.
12) Я нахожу, это обвинение возмутительным.
13) Какой интересный маленький фетиш у вас, майор. Как долго вы думали скрывать это от меня?
14) Вы почти дрожите.
15) Пожалуйста, полковник.
16) Чего же вы ждёте?
17) Что, по-вашему, я должен сделать? Это безусловно вне моей компетенции, и я, естественно, не собираюсь делать работу за ваших коллег.
18) Спокойной ночи, Дитер. Отдохните хорошенько.

@темы: бесславные ублюдки, фики

---

Арт: "Миф о Величии", Невероятный Халк, Брюс Бэннер/Эмиль Блонски)

Название: «Миф о Величии»
Оригинальное название: The Myth of Greatness
Авторы: airspaniel и cerebel
Перевод: Fucking_Renegade
Бета: Sally
Бета-ридер: nadine_1
Фандом: «Невероятный Халк»
Пейринг: Брюс Бэннер/Эмиль Блонски
Рейтинг: NC-17
Ворнинг: ПРИНУЖДЕНИЕ
Спойлеры: Киноверсия «Невероятного Халка» (2008) режиссёра Луи Летерье. Данный фик – альтернативное продолжение университетской битвы.
Саммари: "Бэннер не собирается драться с ним, не сейчас, и это ужасно разочаровывает. Но есть и другие способы спровоцировать реакцию..."

Ссылка на текст: www.diary.ru/~fucking-renegade/p99366071.htm#mo...

Дискламер: Хоть я и рисовальщик-любитель (такой же как и горе-писатель), про авторские права все-таки прошу не забывать.

@темы: фики, невероятный халк

---

"И побольше сахара" (Железный Человек 2), драббл

Название: "И побольше сахара"
Автор: Fucking_Renegade
Фандом: Железный Человек-2
Размер: драббл
Жанр: крэк-фик
Рейтинг: PG

________________

Пеппер Потс никогда в своей жизни не была так счастлива.
У неё было всё, о чём только можно мечтать: престижная, высокооплачиваемая работа, великолепный дом на побережье, прелестный щенок кокер-спаниеля и йога по вторникам и пятницам.
А главное – у неё был любимый человек, надёжный, заботливый и понимающий, человек, на которого она всегда могла положиться, который всецело удовлетворял её в эмоциональном и сексуальном плане.
Воистину Пеппер Потс никогда в своей жизни не была так счастлива. Уже полгода как они расстались с Тони Старком.
- Дорогая, тебе кофе со сливкам или без?
Наташа Романофф приблизилась к ней сзади и нежной, но твердой рукой обняла за талию.
- Ты же знаешь, я люблю черный кофе.
Пеппер слегка наморщила лоб – если дело не касалось бизнеса, она была такой рассеянной.
Наташа поцеловала её в кончик носа и хитро улыбнулась:
- Но сегодня, думаю, я хочу со сливками. И побольше сахара.

@темы: Iron Man, фики, Наташа Романофф/Пеппер Поттс

---

“Дневник Германна Вуста” (Бесславные Ублюдки), Ланда/Германн, Ланда/Хелльштром, R

Название: “Дневник Германна Вуста”
Автор: Fucking_Renegade
Фандом: Бесславные Ублюдки
Пейринг: Ханс Ланда/Германн, Ханс Ланда/Дитер Хелльштром
Рейтинг: R
Статус: в процессе
Саммари: Ежедневник в грязноватом бордовом переплёте. Карандашные записи неровным мелким почерком.
Дискламер: Все главные герои (даже Германн, хоть и чуть-чуть) принадлежат Тарантино.
Посвящение: кляйне фюреру марронье, идейному генератору и вдохновителю.

26 октября 1940, Берлин

26 октября 1940, Берлин

Руки до сих пор трясутся, хотя прошло уже несколько часов. Вещи собраны. Телеграмма матери отправлена. “меня дислоцируют во францию тчк сообщу новый адрес как только смогу тчк германн тчк”.
Даже смешно как-то. Я потому и пишу – в эту одну строчку не вместить того, что произошло сегодня. Да и стал бы, кто это читать. Больную мать жалко, друзей нет - написать некому, довериться некому. Я всех бросил, бросил сырой маленький Дюссельдорф. Сбежал, начал новую жизнь. 4 года назад это было, кто бы мог подумать.
А сегодня… сегодня нас построили в кабинете гауптштурмфюрера. Меня, Фридриха, Эрнста, Вольфа и ещё троих с нашего отдела. Ни слова не сказали - вызвали, построили по стойке смирно. Вошёл капитан, на нас даже не глянул – встал у двери, руки по швам. Я как его увидел, так сразу и похолодел – такое лицо бледное у него было, губы сжатые. А у самого в голове только и бьётся: “Что происходит? Почему не предупредили?..” И ведь рта не раскрыть - шевельнуться боишься. Краем глаза вижу - остальные, хоть и в недоумении, но не дергаются. От этого мне совсем тошно стало.
И тут входит майор гестапо, размашистым таким шагом. Доложил громко, отрывисто: “Штандартенфюрер Ханс Ланда, СС”. Вскинули руки в приветствии, моя так почти онемела (да что там – ноги подкосились), когда сам полковник вошёл. Небольшого роста (не в пример высокому, статному майору), жилистый, холеричный.
У меня от одного взгляда на его погоны и ордена сердце упало.
Полковник встал перед нами, высоко задрав подбородок, майор – позади него на подчительном расстоянии, заложив руки за спину.
“Охотник на евреев” и его цепной пёс (это я потом узнал). Зрелище жутковатое. Хотя, что мне, истинному арийцу с идеальной родословной?.. Это сейчас понимаю, что должен был за товарищей тревожиться. Вон, Эрнст, чернявый, кудрявый… да что там. Причин для подобного визита полно можно найти. Но испугался я тогда в первую очередь за себя, и потому чуть не задохнулся от страха, когда решился поднять глаза на полковника.
Полковник улыбался. Точно помню, в тот момент он мне показался похожим на крокодила – такое у него лицо было, вытянутое, с крупными чертами. И доброты в его улыбке было столько же, сколько в оскале того пресловутого крокодила (до сих пор помню поход в Zoologischer Garten в свой первый день в Берлине, насмотрелся я там на этих чудовищ).
Слышу – полковник с нашим капитаном переговаривается да таким тоном, будто любезностями обменивается – а у меня в ушах кровь шумит, так что не понять ни черта, уловил только что-то про “радиста”.
Полковник тогда подошёл к Густаву (тот последним в ряду стоял, самый что ни на есть коротышка), не задерживаясь, двинулся дальше к Вольфу, потом к Фридриху, внимательно заглядывая каждому в лицо.
Длилось это мучительных минут 5 (мне показалось – целую вечность), пока он не встал в начале ряда прямо напротив меня. Я оказался на целую голову выше него, и смотрел он на меня снизу вверх, а я прямо помертвел. С омерзением почувствовал, как вдоль позвоночника побежала холодная струйка пота. А что мне было делать? Да, мне было страшно, невероятно страшно, когда холодные, колючие глаза полковника впились мне в лицо. И тут такое чувство появилось… я вдруг совершенно отчётливо, даже как-то отстранённо, осознал, что он видит меня насквозь, что он знает обо мне всё: как по ночам дрочил на Петерса из гитлерюгенд, как потом обменивал положенные талончики в бордель на сигареты, шнапс и брюквенный мармелад (тогда мне было ещё далеко до 18 – типичный немецкий подросток), как сбегал с практики в кино смотреть фильмы с Бриджет фон Хаммерсмарк, как тайком читал Генриха Гейне (чей запрещённый томик и сейчас лежит у меня под обшивкой чемодана), и, в конце концов, как накинул себе три года, чтобы поступить в школу радистов, а потом и сюда - в отдел подготовки кадров СС внешней разведки.
В тот момент я был на грани того, чтобы рухнуть перед ним на колени и, заливаясь слезами, ноя как юнге фройляйн, сознаться во всём, просить, умолять…
“Der Name?” – надо признать для подобного приказа голос полковника был не лишен странной мягкости.
Я выпалил что-то больше похожее на “германнуст” и тут же почувствовал, как щёки начали постыдно гореть.
Штандартенфюрер протянул руку и поправил воротник моего кителя, затем дал знак майору, тот ответил кивком. Полковник, не говоря больше ни слова, вышел из кабинета.
Потом были непреклонное “Рядовой Германн Вуст, проследуйте за мной” и неприятная улыбка молодого штурмбаннфюрера. На негнущихся ногах прошёл за ним в соседний кабинет. Я к тому времени потерял всякую способность соображать. О том, что вообще происходит, задумываться было уже как-то бесполезно и даже несерьёзно. Неведение – это, конечно, страшно. Но мысль, что тебя ещё не бросили в машину закованного в наручники и с мешком на голове или тем паче - не расстреляли на месте, поддерживала во мне силы.
Наблюдая за майором, я как-то отвлёкся. Первое, что я подумал – странный он. Подошёл к столу, смахнул папки с бумагами и книги на пол, присел на край, скрестив руки на груди, и смотрит на меня изучающе. Почище того полковника. И глаза у него злые - такие, что дрожь берет – и безумные, это уж точно. Ни за что бы не захотел перейти ему дорогу.
Потом он, наконец, представился. Штурмбаннфюрер Дитер Хелльштром, гестапо. И улыбнулся, дескать “нечего бояться”.
После паузы он нарочито громко вздохнул, как будто ему невероятно в тягость и вообще выше его достоинства это занятие – маяться с никчёмным рядовым вроде меня, и изложил суть вопроса. Рассказал и про их с полковником задание во Франции, и про техника, исчезнувшего таинственным образом на прошлой неделе, и соответственно про моё новое назначение.

@темы: бесславные ублюдки, фики